мне все вокруг, – и люди, и животные и даже дома, – казалось куда более оживленным и приветливым, чем раньше. Новая знакомая рассказала мне историю города, и о некоторых семьях, чьи дома мы встречали. Оказалось, что здесь вывески над дверью – пик моды. Каждая семья сама делает себе эскиз и отправляет его резчику, тогда он вырезает табличку и ее вешают над входом.
Мы подошли к застекленной витрине бакалейной. Внутри играла музыка и горели приглушенным оранжевым светом лампы, за маленькими круглыми столиками сидели посетители, запивая пирожные чаем и беседами. Запах из открытого окна кухни шел такой, что у меня коленки задрожали.
– Обожаю это место, – призналась Шарлотта. – Если бы не фигура, каждый день бы здесь сидела!
– Царство корицы, глазури и сахарной пудры… нежные бисквиты, хрустящее тесто, песочное печенье… О, да, так пахнет рай! – согласно кивнул я, вдыхая ароматы полной грудью.
– Любите сладкое, господин граф? – девушка посмотрела на меня, как собака, зовущая поиграть.
– Не всегда, если честно. Я люблю готовить, а не есть, – признался я.
– Готовить!?
– Да, думаю, я хорош в этом деле. Судя по стряпне тех, кого я встречал за время путешествия, я бы мог обставить всех людских поваров.
– Людских? – Шарлотта совсем растерялась, судя по ее удивленным глазам. – А вы… вы ведь не человек?
– Я могу быть кем угодно.
– Я не очень понимаю, о чем вы, если честно…
– Это не так важно, кто я, на самом деле, – я решил не пугать ее и не говорить, кто я такой. Тем более, Арланд просил не распространяться насчет обстоятельств моего рождения и воспитания.
Постояв еще немного у бакалейной, мы продолжили прогулку. Шарлотта показывала мне памятники и значимые в городе здания, при этом девушка успевала болтать обо всем на свете. От интересующей меня истории города мы перешли на недавнюю интригу, связанную с ссорой двух старших домов, затем девушка рассказала мне последние новости, а потом стала осторожно выспрашивать у меня, кто я и откуда. Я заметил, что она сильно расстроилась, когда узнала, что я скорее всего уеду через несколько дней.
Наша прогулка закончилась тем, что я проводил Шарлотту до дома и, поцеловав ей на прощание руку, отправился на поиски ближайшей подворотни. Найдя достаточно темную, я превратился в голубя и полетел к гостинице.
Был второй час ночи и Бэйр, наверное, уже спала, но я все равно решил зайти к ней в комнату. Иногда она засиживалась допоздна со своей старой тетрадкой, и с ней можно было поговорить.
Но, к моему удивлению, я не застал ведьму в ее комнате. Видимо, их занятия с Арландом затянулись. В таком случае их лучше не беспокоить.
Подумав так, я отправился спать, но долгое время не мог уснуть. Из моей головы не выходила Шарлотта, то, что она рассказывала, и то, что я сам видел.
Я чувствовал себя так, будто подсмотрел в окно чужого дома: люди, которых я увидел сегодня вечером, жили совсем иначе, чем я. Они росли под теплом светлом собственного
