style="font-size:15px;"> – Ты как со мной разговариваешь?! – взвился Степан Прокофьевич. – Я мэр!
– Мэр! Х…р! Был бы ты мэром без моего дяди – губернатора! А будешь на меня орать – я тете позвоню. Водки нет.
– Да звони ты хоть президенту!
– Чего орете? – на кухню забежала старшая, Верка. – Мам, я есть хочу.
– А ты уроки сделала? – сунулся было Дикой.
– Мам, он че, опять пива насосался? Лето на дворе! Каникулы!
– Ма-алчать!
Верка, не обращая на отца внимания, уже отрезала кусок батона и щедро намазывала его поверх сливочного масла икрой.
– Ты глянь, жена, как дочура икру-то уписывает, – ринулся Дикой качать права. – А кто на эту икру зарабатывает?
– Пельмени будешь? – миролюбиво спросила Софья.
– Какие пельмени без водки?
– И какое без водки пиво? Нет, Степан, я забочусь о твоем же здоровье.
– Так ведь жарко!
– Есть лимонад, квас. Вода в кране.
Верка хмыкнула и впилась зубами в бутерброд. Все женщины в доме Дикого, кроме бабки Анфисы, были как на подбор: румяные, пышные, грудастые, их телеса пищали под руками, словно подошедшее дрожжевое тесто, которое мнут перед тем, как начать лепить пироги. Дикой любил щипать своих девок за бока и прочие особо выдающиеся места. Хороши были девки, хотя в какой-нибудь Москве их назвали бы толстыми.
– Борька где? – спросил Дикой, тоскливо глядя на обильно политые домашней сметаной пельмени в своей тарелке. Издеваются здесь над ним, что ли? Как такую красоту употреблять без водки?!
– Должно быть, как обычно, с Кудряшом, – пожала плечами жена.
– И чего Борис к нему прилип? Понятно же, что Кудряш мой авторитет повсюду подрывает! И племянника моего Ванька неспроста обрабатывает.
– Господи, да отстань ты от Бориса! Теперь в Калинове хоть есть на кого посмотреть. А то одни упыри кругом. Морды красные, толстые, волосенки жиденькие.
Дикой невольно покосился на дочку. Вся в мать: поросячьи глазки, утиный нос, мясистый подбородок. И Степан Прокофьевич невольно вздохнул:
– А где еще две пампушки? Некомплект. Дочки где, говорю? Книжки читают по школьной программе или в инете залипли? Хватит им уже чипсы трескать! По всему дому крошки! И попы у обеих как подушки!
– На себя посмотри, – фыркнула жена. – Тоже мне, кипарис! У тебя живот как подушка диванная!
– Мне замуж не выходить.
– Сейчас не красота у девушки важна, а ее приданое. Вот ты и расстарайся, папочка. Нам с Верой только свистни – женихи сами набегут. Правильно, дочка?
– Я замуж пока не хочу, – наморщила носик Вера. – Мне калиновские парни не нравятся.
– А кто ж тебе нравится? – прищурился Дикой. Вера молчала. – Та-ак… Борисова работа. Ну, ничего. Я эту заразу в своем доме искореню! – он бухнул кулаком по столу.
– Боря хотя бы в моде разбирается, –
