замечать, что теперь я птица с одним крылом.
Что я лысая. Волосы выпали после химии.
Что я – на гормонах – все толще.
Приносить мне кофе в постель. Цветы на стол.
Книги в кресло.
Говорить про шов грубыми стежками «справа доступ к сердцу теперь на молнии».
Знаете, на свете действительно есть любовь.
В горе и радости мы были не раз, в богатстве и бедности тоже прошли испытания – трижды были на грани банкротства, а теперь мы вместе в болезни и здравии.
В здравии и то мало кому удаётся любить, а уж в болезни… мой муж выдержал всё.
Гладит теперь по отрастающему серебру и умиляется, какая я плюшевая.
Глава 10
Какой же я профи, если так болею?
Эта мысль разрывала мне душу.
И когда я на терапии заговорила об этом, первый вопрос, который мне задали, был:
«Я правильно понимаю, что у тебя есть ассоциация: хороший профессионал = крепкое здоровье»?
Меня аж подбросило: а что, нет, что ли? Любая болезнь – это направление проработки, это указание на то, что ты в чём-то неправильно живешь, так какой же. Профи, если мне на это указывают?
«Выходит, профи только тот, кто живет правильно? А тот, кто живет правильно – не болеет?» – уточнила терапевт.
«Ну да», – подтвердила я, уже чувствуя какой-то подвох.
«А что насчёт святой Матроны Московской, которая была и слепая, и парализованная? Причём если слепой она была от рождения, то обезножела-то в юности!»
Я затихла, переваривая неожиданную аналогию.
«Согласись, что твоя связка „профи=здоровье=правильная жизнь“ какая-то кривая!»
Согласилась.
Действительно, в моей жизни были ситуации потери здоровья, которые совсем про другое.
1. В середине 90-х угодила в реанимацию с отравлением от газовой колонки – чудом не померла, уже тянулась по белому туннелю к сияющему Свету любви и доброты.
Причём назад-то мне совсем не хотелось возвращаться – где бьют по щекам со словами «Как ты меня напугала».
После этого эпизода я начала очень остро ощущать неудовольствие от своей работы. Правда, оно шло на шефа: платит мало, ценит низко, и вообще гад какой-то.
Я тогда так переполнилась злостью на шефа, что до меня дошло: тут что-то неладно. Я вообще по натуре человек совсем не злой, для меня это ненормально. И я, ощущая эту непреходящую агрессию, пошла на одну из первых в жизни терапий.
На той терапии, как сейчас помню, меня спросили: «А сколько твой шеф должен тебе платить, чтобы ты не злилась?»
И я вдруг поняла, что даже если он будет платить мне сорок тысяч миллионов, я все равно буду недовольна!
Выходит, моя злость – не про него.
«А про что?»
Про то, что он заедает мою жизнь! На что я ее трачу? Я что, для этого на свет родилась – какая мне разница, 9 магазинов у него или 10 магазинов? А я убиваю свою единственную жизнь на чужие лавки!
«А
