чего хочешь ты.
– Я не знаю. Я не отказываюсь, просто…
– Это не то, чего ты ожидал. Я понимаю, – ответила я.
За окном пошел снег, и где-то там, во дворе, уже почти час мама гуляет с Виталиком. Они специально ушли из дома, чтобы мы могли спокойно поговорить, но говорить нам, похоже, не о чем.
– Я не собираюсь портить тебе жизнь, так что ты свободен.
– Чтобы мой ребенок тоже рос без отца? Только ты забываешь – в отличие от твоего бывшего я все еще жив!
Я так и не смогла признаться Оскару в том, что Рома бросил меня с ребенком на руках. История, которую я придумала для Виталика, была куда более трогательной и приятной. Да, она была трагична, ведь в ней Рома погиб в автокатастрофе, но зато он не бросал ни меня, ни своего сына. Иногда я и сама начинала верить в то, что Рома умер, а не побежал, как собачонка, к родителям, едва они поманили его деньгами, машиной. И сейчас, когда Оскар вспомнил о нем, я растерялась.
– Заболевания Виталика – это наследственное? – продолжал он. Это был чуть ли не первый раз, когда Оскар поинтересовался, чем болен мой сын.
– Ты сам знаешь, что нет. Но даже если так, не волнуйся: каким бы ни был этот ребенок, я справлюсь, – ответила я, кладя руку на едва заметный живот.
– Мы справимся. Я не собираюсь никуда уходить.
Он сдержал свое слово, и в канун нового года мы поженились. Церемония была скромной: только несколько его друзей из института и моя мама с Виталиком. Его родители приехать не смогли или… не захотели. Как не посчитали нужным быть рядом с сыном и в день рождения его дочки, их первой внучки. Но сейчас, лежа в родильном отделении, я об этом и не вспоминала. Надо мной столпился медперсонал во главе с врачом, командующим мне тужиться. Полина родилась на пятой потуге. И уже через мгновение ее первый крик поразил меня в самое сердце.
– У вас девочка, – сказала акушерка.
– С ней все в порядке? – спросила я. – Она здорова?
– Да, сердечко в норме, слизистые чистые… – Она проводила все необходимые манипуляции с моей крохой.
– Нет, физически все нормально?
– Да, сама посмотри!
Она положила мне на грудь сморщенный теплый комок, завернутый в пеленку. Малышка кряхтела и терлась личиком о мое потное тело. От нее пахло кровью и болью. А у меня по щекам текли слезы. Я провела рукой по ее мокрым волосам и в первый раз приложила к груди. В этот момент мы с ней вновь стали единым целым. Раз и навсегда.
Три дня мы с Полиной привыкали друг к другу под надзором врачей и медсестер. У меня за плечами уже был опыт материнства, но с ней все было по-другому. Она хорошо брала грудь, легко опорожняла желудок и крепко спала. Она соответствовала всем нормам. Она была здорова.
Из роддома нас забирал Оскар. Одной рукой он держал свою дочь, другой придерживал меня – свою жену. Я же свободной рукой держала своего сына – шестилетнего Виталика. В тот день каждый из нас испытал