нем никому хуже не будет, а сам всю страну пустил под откос! Взорвал, как диверсанты взрывают пассажирский состав!.. Я вот сейчас из аптеки иду, – сменил неожиданно он масштаб рассмотрения проблемы, – все деньги там оставил, а то, что купил, не уверен – поможет ли мне!.. Вчера по телевизору передали, что в аптеках больше половины лекарств фальшивые! На всю страну передали эту страшную весть! А власти тоже, наверно, слушают эти известия!.. Слушают и помалкивают!.. А может, им это и надо?.. Чем меньше нас будет, тем уютней им будет сидеть в своих резиденциях!.. Не дай бог на этих выборах опять ошибиться…
– А как угадаешь, кто из них кто? – слышится голос тети Марины. – Все они говорить научились так, что заслушиваешься.
– Нет, судить о них уже можно, – отвечает высокий спокойнее. – Партии – те же. Вспомнить надо про то, что они обещали перед прошедшими выборами, и что они делали в депутатах, что сделали из того, что раньше наобещали… Сравнивать можно, фактов достаточно…
Высокий поискал глазами своего жизнерадостного оппонента, но тот уже куда-то исчез.
Пятачок под балконом напомнил Сергею агитплощадку, на которых в советское время собирали народ для различных идеологических обработок, для прочистки мозгов. Здесь он собрался стихийно, без предварительной подготовки. У тазика с семечками то и дело менялись ораторы, говорили они горячо, от души, но все речи были практически об одном – жить стало хуже, жизнь стала невыносимой… Каждый приводил факты в подтверждение своих неутешительных выводов. Факты впечатляли, каждого хватило бы на законное заключение: сейчас в государстве не все в порядке относительно справедливости, но вот парадокс – обилие фактов снижало значимость каждого. Чем больше людей говорило о своих злоключениях, тем больше не хотелось их слушать. Приелось! У Сергея вновь разболелась нога, и он с чувством омерзения к кровососам, пробравшимся к власти, перешел в комнату, сел на диван и включил телевизор. Ему хотелось чем-то отвлечься, увидеть что-то приятное для души, но и там!..
Шла передача о каком-то сибирском селе. Картины, одна непригляднее другой, опять вгоняли в тоску: кособокие избы с прогнившими крышами, люди в рваных одеждах с лицами узников концлагерей, на заснеженных улицах – в Сибири уже в разгаре зима – не видно ни одного машинного следа, по ним, качаясь от голода, бродят одни лишь худые собаки.
Корреспондент говорит, что село вымирает, что людям негде работать, что живут они только за счет огородов.
Но появление здесь телевидения – не уникальность села, таких вымирающих сел сейчас тысячи. Повод приезда сюда группы телевизионщиков другой: в село из далекой Германии прислали старые вещи – гуманитарная помощь. Местные власти решили раздать ее безвозмездно и на церемонию пригласили представителей СМИ. Раздачу сделали в школе. Завуч, женщина средних лет с утомленным лицом, говорит, что вещи как нельзя кстати: многие дети ходят в школу в лохмотьях.
