только по-сербски!“ – сказал Маленков. „Но я не успею перевести!“
В это время уже начал свое выступление Макс Рейман от Западной Германии, а я за ним должен…
Маленков пошел посоветоваться к Сталину, они поговорили, и Сталин немедленно направился ко мне.
„Что у вас, товарищ Попивода?“
Я объяснил.
„Маленков прав, – сказал Сталин. – Нужно только по-сербски. Но у нас, большевиков, безвыходных положений не бывает. Вы можете в начале две-три фразы сказать по-сербски?“
„Конечно, могу, товарищ Сталин“.
„Вот и хорошо. А дальше дуй по-русски! – сказал Сталин. – И закончить надо по-сербски. Ведь вас будут слушать на родине и могут сказать: он живет в Москве, в России, забыл даже родной язык! У вас еще нет страны в руках… Потерпи годик!“
Я сделал, как он сказал, и выступление прошло нормально».
За долгие годы нашего знакомства Попивода не раз рассказывал о Сталине.
«Весь его облик был таков, – говорил Петр Саввич, – что вызывал уважение к государству».
– Это безусловно, – согласился Молотов. Он слушал с большим интересом.
А я продолжил рассказ П. С. Попиводы.
«Теперь о Румынии. Во время войны Сталин дал указание вызволить из фашистских застенков лидера румынских коммунистов Георге Георгиу-Дежа. Наши разведчики нащупали в Бухаресте слабое звено, и эсэсовец, от которого зависела судьба Дежа, пошел им навстречу… за золото. Сложность была в том, как доставить это золото в тюрьму. Однако в этой тюрьме содержались не только политические, но и уголовники. Среди заключенных нашли молодого вора-карманника, имевшего большие связи с местным уголовным миром, и он взялся помочь.
Операция прошла успешно, глава румынской компартии оказался в московской гостинице „Центральная“, где в ту пору располагался Коминтерн, и ждал своего часа, который наступил в августе 1944-го, когда Красная армия освободила Бухарест. Деж возглавил новую Румынию и вспомнил о том парне, что помог его освобождению. Оказалось, что тот снова попался на карманной краже и отбывал новый срок уже при народной власти. Деж принял участие в его судьбе. Бывшего воришку устроили на работу, он стал комсомольским активистом, быстро вырос и со временем возглавил Бухарестский горком союза молодежи. А потом Деж взял его к себе в партийный аппарат…
Вот мы сейчас и имеем генерального секретаря Румынской коммунистической партии товарища Николае Чаушеску, – закончил свой рассказ Петр Саввич. – Но за эту историю в Румынии могут посадить», – добавил он.
Это я услышал от него летом 1968 года, когда вошел к нему в кабинет после очередного испытательного полета. «Мой генерал» читал «Правду». Отложив газету в сторону, он сказал: «Будет нас всякий вор-карманник учить марксизму-ленинизму!» В «Правде» была речь Чаушеску…
Выслушав меня, Молотов добавил:
– После освобождения Бухареста туда прибыл Вышинский,
