квартиры.
– Отец спит, – сказал сосед, – так что тихо заходи.
И Ася тихонько просочилась в коридор.
– С родителями поцапалась? – спросил Гриша.
– Ай, – ответила Ася.
И Гриша не стал задавать вопросов, просто уткнулся опять в свой комп, а Ася уселась досматривать сериал на телефоне. У Гриши в комнате было клевое кресло, можно было вытянуть ноги, запихнув под спину разноцветные подушки.
Но даже развалясь в любимом кресле, Ася не могла сосредоточиться, все думала о том, что родителям на нее наплевать, что мать ее не любит, обращается с ней как с собачкой и что нельзя позволять так к себе относиться.
С рождения Асю окружали цветы. Все было в цветах; ходить, говорят, она училась между цветов и в них же спала. Мама родила и пошла работать продавщицей на точку, которая была прямо в их доме. Это типа героизм. Хотя, честно говоря, что в этом всем героического, Ася так и не поняла. Ну сидела себе мама в киоске, ну продавала. Ася спала в коляске рядом. Что сложного? Когда Асе исполнился год, маму понесло, она возомнила себя непонятно кем, развела бизнес и с тех пор все свободное время торчит в магазинах: то у нее поставка, то у нее первое сентября. Вон у Гриши отец хирург и тоже все время на работе, так у них же квартира как у людей! И вообще… Гришеньку любят, мама над ним трясется, в магазин его среди ночи никогда не погонят…
Мысли у Аси скакали, она все больше себя накручивала и все больше думала о том, что если бы она была беременна… И тут пазл сложился.
– Гриша! – выпалила она. – Займись со мной сексом.
– Чё? – спросил Гриша и вытащил один наушник.
– Я хочу заняться сексом, – отчетливо сказала Ася.
– Чё? – еще раз спросил Гриша.
И Ася взорвалась. Орала она полушепотом, помня, что в соседней комнате спит Богдан Семенович, что он, скорее всего, после ночной срочной операции и будить его нельзя.
– Я что, все объяснять должна? Что тебе еще сказать? Я что, должна просить? Почему нет?
– А почему, собственно, да? – спросил Гриша.
Но смотрел он уже не как вначале, а заинтересованно.
– А почему нет? – еще раз вызывающе поинтересовалась Ася.
Гриша рассматривал ее уже откровенно оценивающе. Асе стало не по себе, но она из принципа выпятила грудь и тут же пожалела об этом. Бюст у нее не был чем-то выдающимся. Да и вообще у нее мало выдающегося. Нос разве что…
А Гриша… Когда-то они изображали жениха и невесту, на радость папам и мамам. И окружающие цокали языком: «Ах какая красивая пара!» Причем в этой паре Ася была красивой, а Гриша – мальчиком при симпатичной девочке.
Было это лет десять назад, когда Ася собиралась в школу, а Гриша перешел во второй класс. Но потом нагрянул чертов переходный возраст и Ася превратилась во что-то невзрачное и нескладное, а Гриша – в широкоплечего и высокого… нет, не красавца, но девчонки на него вешались. И даже взрослые девушки.
Ася поняла, что уже не выпячивает грудь, а пытается скукожиться
