Бровь Рамзина выжидающе поднялась. – Не нужно портить жизнь мальчишке. Он совершил глупость, и он не знал ничего о тебе и твоих на меня претензиях.
Семен возмущенно дернулся, но я хлестнула его предупреждающим взглядом, и он замер. Но, само собой, это не ускользнуло от внимания Рамзина.
– Не знал, – слегка протянул он, не отрывая своих глаз от меня и будто раздумывая, должен ли он принимать мои слова на веру. – А ты знала. Поэтому это будет больше наказанием для тебя.
– Что?
– А что? Ты же не думала, в самом деле, что я стану бить или морить тебя голодом в назидание? Я не собираюсь портить свою игрушку. И мне не нужно, чтобы ты зажималась, когда я буду тебя касаться. Ты нужна мне послушной, а не сломанной. Я ведь хочу трахать прежнюю Яну, а не дрожащую от страха куклу.
Но вот как можно одной фразой или даже просто звучанием голоса сделать так, чтобы я ощутила и вспомнила все, что он может со мной сделать. И при этом совершенно не важно, насколько оскорбительно это прозвучало. Так, будто его рот вдруг оказался повсюду на моем теле, и оно готово загнуться от иссушающей жажды почувствовать его и внутри. Как противно понимать, что ты никак не можешь управлять ни самими желаниями, ни их силой. Рамзин открывает рот, говорит, и весь контроль у него. Долбаный пришелец!
Рамзин повернулся к Семену
– Моя Яночка не хочет, чтобы тебе делали больно, мальчик, – презрительно произнес он. – Но наказание за наглость ты должен понести в любом случае.
Семен дернулся в огромных ручищах Саши и неожиданно уставился на Рамзина зло и вызывающе.
– Хочешь наказать меня, валяй. Только Янку не трогай, – агрессивно выкрикнул он и тут же заскрипел зубами, потому что получил тычок под ребра от охранника.
– Как трогательно! Такая взаимная забота! Сейчас расплачусь, – продолжал глумиться Рамзин.
– Ты же на вид вроде нормальный мужик, – дерзко продолжил Семка. – Неужели такому, как ты, не в западло заставлять женщину быть с тобой против воли? Неужто без принуждения с тобой не спит никто?
– Замолчи, Семка… – успела выкрикнуть я, но тело парня уже выгнулось от боли, и он завопил отчаянно и громко.
При этом охранник не сделал ни единого движения, и только Рамзин смотрел на бьющегося от боли Семку пристально.
– Прекрати! – Я метнулась через кухню и хотела толкнуть Рамзина в грудь, то тут же оказалась прижата к нему так, что даже нормально вдохнуть не могла. Его запах и интенсивный жар обрушились на меня, и все нутро заполыхало, эгоистично требуя забыть сию же секунду о существовании в этом мире чего бы то ни было и немедленно сдаться этому животному голоду, которым заразил меня Рамзин.
– Прекратить? – зарычал он мне в лицо.
– Да, пожалуйста. Прошу тебя.
Да, я уже умоляла, только к своему стыду не могла бы сейчас честно сказать, прошу я за Семку или озвучиваю собственную капитуляцию перед желанием.
– Ах, теперь ты просишь. А как насчет того,
