на следующий день писали об «адмиральском мятеже и бунте против Кремля». А Касатонову шли сотни телеграмм из России, в которых люди поддерживали его решение.
А из Кремля – никакой реакции…
«Такой политический туман для флота иногда страшнее самого сильного шторма», – так сказал Касатонов на совещании в штабе флота. Кручинин крепко запомнил эти его слова.
9 января 1992 года адмирала Касатонова вызвали на заседание Верховной Рады Украины. Группа офицеров штаба флота, с которой командующий направлялся утром в Киев, всю ночь готовила его выступление. Накануне Игорь Владимирович сам писал и много раз правил свой же текст, но и в 2 часа ночи окончательный вариант не устроил его.
Прибыв рано утром на службу, адмирал еще раз внимательно перечитал «генеральный» вариант своего выступления в Раде, сделал несколько поправок и во главе своей офицерской штабной команды отправился на аэродром Бельбек. Но и в самолете еще что-то дописывал.
Капитан I ранга Кручинин (он был в составе делегации) принес тогда Касатонову справку о национальном составе флота. И пока адмирал читал ее, Александр Иванович заметил, что в тексте выступления командующего красным фломастером было подчеркнуты несколько строк, напротив которых стояли три жирных восклицательных знака: «Требование принимать присягу чужого государства считаю преступным. Черноморский флот сохранит статус-кво до выработки политического решения на уровне президентов двух стран – России и Украины».
После выступления Касатонова в зале Рады повисла леденящая тишина. Все депутаты сидели, словно окаменевшие. Кравчук первым пришел в себя:
– Товарищ адмирал Касатонов, – холодным тоном сказал он, – я уважаю вас как офицера, но категорически не разделяю вашу позицию. Можете быть свободны…
Из рукописи Кручинина:
«А тем временем обстановка на нашем Черноморском флоте продолжала накаляться. По кораблям и гарнизонам уже гулял «неофициальный» клич Киева, обращенный к военнослужащим-украинцам, находящимся в Крыму – бросать службу «москалям» и присягать Украине. Среди личного состава усиливалось брожение».
В 126-й дивизии береговой охраны в Симферополе большинство личного состава согласилось принять украинскую присягу, похожая картина наблюдалась в 63-й бригаде ремонтирующихся кораблей, в 39-й дивизии морских десантных сил. В Донузлаве противолодочная бригада во главе с командирами приняла украинскую присягу, еще семь офицеров из школы водолазов поступили также…
Когда стало известно, что на сторону Украины перешли два адмирала российского Черноморского флота, командующий приказал провести суд офицерской чести и объявил, что снимает «перебежчиков» с должностей. А еще одного из таких, младшего офицера, командира роты учебного отряда капитана Геннадия Ситникова, командующий вызвал «на ковер», чтобы поговорить с глазу на глаз. Капитан объяснил свое решение с мальчишеской чистосердечностью:
– Мне
