возвращается. Они уже проверили сети. Егерю штраф за ерша я заплатил. Правда, ерша не конфисковали. У них язей пол-лодки было, говорят, к общественному столу. Я же ерша к своему личному столу хотел приспособить. Частник я паршивый, стыдно, честно слово.
Когда лодка моя затонула, мы с ершом свободно до берега доплыли. Но там мой ерш ожил и ушел в открытое озеро. Так мне и надо. Частник я паршивый, стыдно, честно слово.
Я бы и сейчас переживал за себя, но задумчивый исчез куда-то. А мне сказали, кто государственным любит пользоваться, того сейчас переводят на полное государственное обеспечение. Видимо, задумчивого уже перевели. А я так и живу собственником. Частник я. Зато не стыдно стало. Честно слово.
Облава
У-у, я этих частников всей кожей ненавижу! Машин накупили и ездят перед глазами укором моему пешему путешествию по жизни. Ну, как же я к нему, к такому автовладельцу, относиться должен? Когда я – в автобусе припечатан к стеклу, а он – в машине в белой рубашке? Только с ненавистью.
И я решил: так больше продолжаться не может! Надо хоть одного такого частника стереть с лица земли нашей многострадальной. Выбрал объект, стал изучать. Мужик служит профессором в университете, ездит на «Запорожце». Бросает вызов обществу своим достатком и бессовестно едет прямо перед глазами. А почему я его вы брал? – потому что гараж его прямо во дворе дома стоит. Такой железный, обшарпанный. Но ведь все равно – частная собственность.
Стал я собирать на этого профессора досье. Во-первых, почему гараж во дворе? А не за чертой города? Это же какое ему облегчение – вышел из дома, сел в машину и поехал.
Потом жалобу написал. Мол, профессор Кругляшов, хоть и уважаемый, наверное, в своем коллективе человек, а по отношению к жильцам двора ведет себя вызывающе. Все ночи напролет стучит замком об свой железный гараж и скрипит петлями ворот. А потом по нескольку часов прогревает двигатель своего роскошного лимузина и травит газами всю окружающую среду: собак, кошек, жильцов дома и помидорные кусты на балконах.
Подписи под жалобой народ ставил охотно. Особенно старушки пенсионерки.
Комиссия проверила, дала нашей инициативной группе ответ, что, мол, факты подтвердились, но гараж разрешено этому Кругляшову оставить на месте, потому что он участник войны.
Вот пострел, везде поспел! И в профессора записался, и в участники.
Но после этого случая перепугался он сильно. Мы с радостью все из окон наблюдали, как он весь день петли у гаража сливочным маслом мазал, как гараж краской защитного цвета красил, как резиновые чулки на замки надевал, как вокруг гаража озеленял территорию – вишневые кустики посадил.
Потом он на поклон ко мне пришел, для переговоров.
– Извините, – говорит, – вы председатель кооператива по борьбе с частной собственностью?
Я сразу отрезал:
– Не о чем нам говорить. Я с такими только с позиции злости беседую.
Он
