того же сурового и неизбежного закона истории. И Китай и Индия ведь были покорены не одним только пушками: пушки – и иногда недурные – были у тех и других. Я беседовала как-то в Париже с одним умнейшим индусом-инженером – он воевал в рядах мятежных сипаев… – размышляла вслух Ковалевская. Сила толп и пушек без разумного и образованного общества – ничто… Османы… – легкая улыбка возникла на ее губах, – ныне сами испытывающие на себе истинность собственных слов говорили так – «Сильный победит двоих, храбрый – десятерых, знающий – тысячи». Когда то европейские мастера стремились украсть османские секреты, а в Стамбуле работал автор недурного даже для сего дня учебника алгебры – бухарец Али Кошчи. И что же ныне?
Великий Петр скоро как две сотни лет тому назад еще решил этот вопрос для России и отрадно что высшая власть наследует в этом вопросе великому царю.
В дверях появился Боголепов и попросил господ профессоров вернуться к делам.
Обсуждение продолжилось.
– Однако же чувствую я в этом нечто грустное, – качал головой Жуковский. Получается что отныне нам придется учредить свою собственную полицию и надсмотрщиков наподобие гимназических педелей! Своих собственных! Держать студентов в ежовых рукавицах, и если надо разгонять их сходки – и все самим. Нам – и приказывать грубым отставным солдатам тащить собственных студентов в карцер? Право же не знаю…
– Ну, что касается карцера, Евгений Николаевич, то на этот счет можете быть спокойным, – ехидно передернул плечами Мрочек-Дроздовский. Сие уже не актуально – отменилис-с карцеры. И будет ли это к пользе – вот извините не уверен! А что до педелей с университетской полицией – так ведь лучше пусть мы по отечески накажем своих недорослей, нежели власти пошлют их по этапу в места не столь отдаленные! Кроме того, – он многозначительно погладил бороду, – не забываем что тот момент когда нам должно будет разгонять буйствующее студенчество мы будем определять сами… Полагаю что при небольшой предусмотрительности мы сумеем избежать того о чем говорил Его Величество господину ректору – введения на территорию университета полиции и казаков. Ну и сам студенты, в конце концов, должны понимать что лучше им пойти на встречу властям университетским – которые им как вы отметили, почти свои – нежели потом отведать березовой каши от властей официальных.
– Стипендию бы вот повысить не помешало, – деловито бурчал на другом конце стола Филиппов. Четыре рубля – это ведь по нынешнему времени не деньги!
– Зря вы так! – возразил приват-доцент, философ Новгородцев. Он был еще молод и не забыл видать студенческие голодные и бедные годы. Четыре рубля – это возможность снять хоть и худой, но угол! А десяти рублей хватит еще и на щи с житным хлебом! («Положим, на пустые щи конечно!» – при этой мысли живот приват-доцента напомнил о временах студенчества ощущением неизбывной пустоты в желудке).
– Что меня более всего затрудняет в предлагаемом, –
