смерть поправ… жизнедавче… человеколюбче… – доносилось до нее. Елену словно невидимая рука толкнула – и она перекрестилась – троеперстно.
– Честнейшую Херувим… и славнейшую без сравнения Серафим…
Их подвели к аналою. Елена не слышала голосов и невнятно доносилась речь Священника. Отец Феогност произносил предвенчальную молитву, затем трижды прочитал «Отче наш», и «Богородицу». Елена замерла, слушая затверженные недавно, а теперь как будто знакомые с детства слова.
– Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою… благословенна Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших… аминь…
И хор из трех десятков певчих – детей-семинаристов и двух десятков дородных монахов возгласил, – Исаия, ликуй!..И вы, дщери Иерусалимския!.. И вы, дщери Иеффая!..
И отец Феогност стоит, воздымая руки, седовласый, напряженный, а после возглашает зычно на весь собор святые слова соединяющие людей именем Творца.
Он только что не сиял от гордости – пусть сейчас во Владимире три митрополита и заслуженные епископы с архиепископами – но таинство брака – брака Императора Всероссийского! – по канону должно совершать именно ему – правящему архиерею епархии.
– Венчается раб Божий Георгий рабе Божией Елене…
Георгий стоит перед ней, облаченный в свой сияющий, парчовый наряд, и меховую шапку что блестит драгоценными каменьями.
– Миг – и кольцо – обычное золотое обручальное – уже на ее руке.
– Венчается раба Божия Елена рабу Божию…
Кольцо… Она сама должна надеть ему кольцо – а руки дрожат. И Елена, глядя прямо в глаза Георгию, надела на его палец кольцо короля-крестоносца – оно охватывает палец Государя как будто делалось для него.
Священник, что держал над ними венцы явно волновался – руки его тоже дрожали…
– Венчается раба Божия Елена рабу Божию Георгию…
Они направились к аналою. Отец Феогност осенил их крестным знамением.
Толпа гостей крестится. Императрица-мать, дядья и племянники Георгия, с ним их жены, чада и домочадцы…
А еще – за стенами собора – простой народ.
Они сейчас молятся за неё и за Царя – и сейчас их мозолистые руки творят крестное знамение, троеперстие во имя Троицы Единосущной. Сейчас по всей России – за вычетом может самых глухих «medvezjih» углов народ молится за нее – а может поднимает чарку во здравие молодых… Она представила этот «народ» – сельские священники в бедных бревенчатых храмах; офицеры и солдаты в провинциальных полках; бородатые лавичники – ой – лавочники! – в сапогах-бутылках, мужики в армяках и гимназистки…
Отец Феогност беспрерывно крестил их, словно боясь, что они останутся хоть на миг без защиты знаменья, без осеняющего крыла Божия.
– Гряди, голубица!.. – тоненько, торжественно, медленно поют певчие…
