детей, которые тут же навострили уши.
– Что за следы у Маши на руках? Часто ее здесь вижу, хорошая девочка, но странная.
– Про следы не скажу, но Маша болеет психически. И верит, что молитвы ее излечат. Девочка действительно хорошая.
– Сильно болеет?
– Ее могут неделями не выпускать из дома… Ужасно быть взаперти, но у нее нет выхода.
– А священник не приходит ее навещать в такие дни? – во всяком случае Славе пастырь о девочке не говорил.
– Нет, по домам он не ходит.
– Значит, Маша верит в силу молитвы.
– Да, как и многие здесь.
– А во что веришь ты? – зацепился за ее фразу Слава.
– То есть? – опешила Люба.
– Чего ищешь, ждешь? – нарочно задавал провокационные вопросы Слава.
– Того же, что и все… Мне нравится присматривать за младшими, проводить им занятия с матушкой Ольгой.
– Не приходи сюда, – резким тоном бросил Пеструнов. Люба испуганно распахнула глаза. – Не приходи.
– Но почему? – робко спросила она.
– Отца Бориса ты раздражаешь, матушку Ольгу – тоже. Они терпят тебя, но не хотят видеть каждый день, – сказал Слава максимально убедительным тоном.
Люба оцепенела, в глазах ее застыли слезы, но она не плакала. Пеструнов на то и надеялся, а иначе его план бы не сработал. Прогнать ее казалось простой задачей, но на деле выходило труднее, чем он думал.
– Откуда ты знаешь? – на полтона выше спросила Люба.
– Они мне напрямую, конечно, не говорили, но намеки были. Особенно у отца Бориса.
Она обняла себя за плечи – вся такая беззащитная, жалостливая, трогательная. Выглянула из-за спины Славы на детишек.
– А с ними занимайся и играй вне церкви, – предложил он.
Люба грустно покивала и, опустив голову и закусив губу, молча побрела за ворота. Пеструнов готов был раскаяться, но не отменить свой поступок. Когда любовь причиняет страдания, видеть объект своей страсти – то еще мучение. Отец Борис поставил перед собой принцип, за который Слава уважал его. И нельзя было поступить с Любой иначе, кроме как прогнать. Она доучится, потом уедет в город продолжить учебу – и все, сельская глава в ее жизни будет окончена. А пока им – ей и батюшке – необходим покой друг от друга. Вячеслав принял решение за них обоих, и это жестоко, но он не боялся последствий, если его ложь вскроется. Лгать во благо – дурацкая идея, которую Пеструнов старался не использовать.
Глава 5. Прощение
Вскоре устранение Любы из поля зрения отца Бориса действительно ему помогло. Вернулся аппетит, и он позволял себе тратить больше времени на сон, чем те три жалких часа в период переживаний. Ему по-прежнему не хватало энергии, что сказывалось на его деятельности. Разросшаяся, было, паства вновь сократилась
