встав на самом краю обрыва, натянул свой чудовищный лук, и первая стрела ударила в толпу чужих людей, заставив одного из нападавших ткнуться лицом в воду.
Другие стрелки пока ждали, понимая, что их стрелы так сильно не бьют. Таши лишь зубами заскрипел от отчаяния. Ну отчего ему не дозволено взять боевой лук?! Ведь он мог бы стрелять ничуть не хуже Туны, а должен ожидать с детской игрушкой в руках, из которой только куличков на отмели сшибать…
Потом стреляющих стало двое, затем трое. Один за другим выступали вперед охотники, целились, спускали тетиву, горделиво выпрямлялись, когда она находила цель. Только что кулаком в грудь не стучали, как принято на празднике Большой Охоты, когда стрелки соревнуются, кто лучше пробьёт стрелой нарисованного на куске кожи оленя. Ох, какой славный праздник пришёл к людям! Об этом дне будут помнить многие поколения, а нечистый род согнутых останется лишь в сказках, где всё больше будет красивой неправды и всё меньше истины. Хорошо, когда враг остаётся лишь в сказках, и сегодня он отправится туда!
Между тем согнутые продолжали плыть, не считая убитых и не оглядываясь на раненых. И тем, кто должен не просто бить врага, но и понимать, что происходит, становилось ясно, что чужие люди идут под стрелы не своей охотой, что гонит их что-то более страшное, чем убийственное оружие настоящих людей. Помрачнело лицо Ромара, и Матхи, стоявший у дальней косы, вскинул большой бубен, затряс им над головой, ударил по сухой коже, заголосил, призывая предков проснуться и прийти на помощь роду.
На середине протоки вода намыла длинную галечную мель. Почувствовав под ногами твёрдое, чужаки разноголосо завопили и начали сбиваться в плотную группу. Лучники дружным залпом проредили толпу, но на место захлебнувшихся немедленно встали новые, и скоро на отмели появился правильный круг, словно пришельцы вздумали водить хоровод по грудь в воде. Какие чары творились там, никто не знал, да воинов это и не интересовало. От вражеской магии должны прикрыть колдуны, недаром же они стоят в самой первой шеренге.
– Ах-ха! – предостерегающе крикнул Ромар, и слепой Матхи понял безрукого старика, завертелся, вздымая тучи песка, завыл могучее заклинание, которое не всякий колдун смеет произнести и уж, почитай, вовсе никто не отважится сказать днём перед глазами Дзара.
И всё же пришельцы опередили колдуна. Со страшным плеском со дна вынырнуло с десяток облепленных тиной камней и даже огрузневший ствол топляка, занесённый весенним разливом. Невидимая праща метнула эту тяжесть в стоящих на берегу.
Бревно колдуны всё-таки сумели отбить, оно, наткнувшись на незримую скалу, переломилось и упало в пяти шагах от берега. А вот камни достигли цели. Трое воинов, и среди них несокрушимый Туна, упали с разбитыми головами.
Положение сразу сравнялось. Только что на берегу творилось избиение тупо лезущих согнутых, а теперь потери несли обе стороны.
Нападавшие быстро перераспределились, в магическом круге остались, считай, одни женщины, а все остальные
