самая смутная, мучающая часть романа. По ходу событий герои «Счастливой Москвы» все больше оказываются в тупике, а жизнь, о которой они мечтали, все больше «простирается в даль, из которой не возвращаются». Какая эта «даль»? И почему из нее «не возвращаются»? Сложный, трудный (а может, и засекреченный) вопрос!
…Впрочем, стоит заметить, что этот контраст между жизнью-мечтой и жизнью-реальностью возникает в очень ярком эпизоде уже в начале романа. Помните, парашютистка Москва нечаянно сжигает парашют и чудом спасается во время приземления. И у нее вырывается просто символическая фраза: «Вот какой ты, мир, на самом деле!.. Ты легкий, только когда тебя не трогаешь!»
…Ну, а что же получается в итоге прочитанного? Выходит, что русский мечтатель, утратив прошлое, так и не обрел надежные крылья, чтобы взлететь в прекрасное грядущее. И вот он мучительно переживает новое для себя состояние – утрату себя самого (вспомним, как мечтатель Сарториус становится «неизвестным человеком» Грунехиным, человеком без особых примет, и растворяется в потоке жизни). Столь обещающе и увлекающе начатый путь теряется в мелочах жизни. Быт подчиняет себе прекраснословие.
Контрасты романа – это странное, новое, небывалое в нашей литературе соединение утопии и антиутопии. Жизнь оказывается в одном варианте подчиненной высоко парящему вымыслу, а в другом – вымысел обрушивается в вязкую тину повседневности.
Мы полагаем, что это – художническое и человеческое открытие Платонова. Им замечена и пережита одна из самых драматических сторон нашей жизни в те годы: расхождение между патетикой пропагандистского внушения и давлением суровой и мучительной реальности.
И этот распад нужно было снова преодолевать. Это мы и видим в прозе Платонова второй половины 30-х годов – в повести «Фро», в рассказах «Июльская гроза», «В прекрасном и яростном мире» и других…
Но самое главное у Платонова – это воссоединение духовного порыва и жизненного деяния. Оно было пережито народом нашим и человеком в годы войны. И Платонов стал одним из самых глубоких истолкователей этого возвращения человека в жизнь и судьбу своего народа.
…Но прежде – несколько слов о замечательном рассказе «Июльская гроза». Он был издан незадолго до войны небольшой книжкой для детей (впервые опубликован в «Литературной газете» в 1938 году). И в сборнике «Река Потудань», и в этом рассказе Платонов возвращается из неразрешимых противоречий «Счастливой Москвы» в истинную, неисчерпаемую и вечную жизнь народного человеческого дома – в семью, в любимое людьми дело. И в «пропетую сердцем сказку про человека», «родимого всякому дыханию» (помните эти слова молодого Платонова?).
Очень прост сюжет «Июльской грозы». Детишки: сестра Наташа – постарше, брат Антошка – помладше – идут из одной деревни в другую к бабушке. Полевой тропкой. Событие совершенно житейское, но оно может быть прочитано и в символическом смысле: они проходят
