газом гулона. Пусть выяснит это на собственной шкуре.
– Ты точно не хочешь ничего добавить, Киф? – спросил Алден.
Тот пожал плечами.
– А что еще?
Алден обнял Кифа и прошептал что-то ему на ухо. Что бы он ни сказал, на глазах Кифа выступили слезы.
Когда Алден открыл ворота, они навернулись и у Софи.
Пятеро друзей поглядели на возвышающийся впереди лес и взялись за руки.
Вместе они медленно шагнули в темноту. Едва они ступили за порог, как из тени выступила эльфийка в плаще – но не в черном плаще «Незримых».
В серебристом плаще с бриллиантами.
Такие плащи носили старейшины.
Глава 2
– Все в порядке, – проговорил хрупкий усталый голос, и эльфийка откинула свой блестящий капюшон. Светлые локоны обрамляли знакомое красивое лицо старейшины Орели. – Я пришла сюда по своей воле, – сказала она, и на голове ее действительно не было обруча с розовыми драгоценными камнями.
Алден опустил руку с мелдером – небольшим серебряным оружием, вызывавшим мгновенный болезненный паралич.
– Скоро прибудут остальные?
– Скоро. Бронте с Териком все еще отстаивают вас, но они ничего не добьются. Все слишком поглощены страхом и гневом. – Орели провела изящными пальцами по собственной руке и вздрогнула в лунном свете. Она была эмпатом, как Киф с отцом, и Софи еще никогда не видела в ее глазах столько боли.
– Как их накажут? – спросил Алден.
Орели опустила взгляд.
– Декса с Кифом отстранят от занятий до конца семестра и приставят к ним надзирателей. Фитца с Бианой отстранят на неделю и заставят месяц работать в Убежище…
– Погодите, – перебил Декс. – А чего это нас наказывают строже?
– Наследие Вакеров в нашем мире колоссально, – напомнила Орели.
Вакеры были практически королевскими особами. Среди них было больше дворян, чем в других семьях. Между тем у отца Декса так и не проявился талант, а в Забытых городах был важен лишь он, а не богатство, цвет кожи или возраст. Эльфы считали, что делить народ на основе способностей справедливо. Софи сомневалась, что можно «справедливо» кого-то делить. Бесталанные эльфы не могли стать аристократами, а если играли свадьбу с кем-нибудь, обладающим талантом, то их считали «дурной партией». Мама Декса все равно вышла за его отца, но из-за этого Декса презирали всю жизнь.
– Вот как, значит? – возмутился Киф. – Только выяснилась правда о моей матери, и моя семья стала отбросами?
– Не отбросами, – поправила Орели. – Но твоего отца сняли с должности Эмиссара. Совет не верит, что эмпат даже не подозревал о предательстве жены.
Киф поморгал, а потом громко и холодно рассмеялся.
– Ну, теперь не получится сказать, что мама ничего для меня не сделала. Даже немного жаль, что меня не было рядом, когда ему об этом сообщили.
Отца Кифа заботили лишь титул и статус, а добротой и любовью он сына не баловал. Поэтому
