style="font-size:15px;"> – Ван Гог – это восточный человек. А искусство востока отличается от искусства Европы. Знаешь чем?… В Европе простую мысль усложняют до неприличия. Например Кафка или Ремарк. Последний пытался сказать, что война надламывает не только солдат. И выражал он это на пятьсот скучнейших страниц своего романа. И так все запутал, что я только на пятый день после прочтения поняла – она улыбается, чтобы не показаться слишком глупой – Ну а если взять Восток. Там он хочет сказать, что в каждом человеке есть грех, то он это и говорит прямым текстом, без всяких круговоротов.
– А ты в курсе, что Ван Гог голландский художник?
Она замирает, задумывается, удивляется – все эмоции видно по её глазам. Потом улыбается и говорит:
– Ты шутишь?
– Нет. Он на самом деле голландец.
– Тогда все встает на свои места. А я почему то всегда думала, что он китаец.
– Наверно из-за имени.
Анна отходит от картины, смотрит на нее, пытаясь сравнить грань картины с ровной полоской потолка. Вроде ровно. Она разворачивается и видит, как он беседует с ее подругой. И нет, в ней не родилась ревность, она прекрасно знала, что Алене нравится другой типаж мужчин. В ее голове всплывает день, когда она решила, что с ним все кончено, но до сих пор ему об этом не сказала.
Боялась его обидеть?
Нет.
Она боялась изменить что-то в своей жизни, ибо одно изменение повлечет другое, а кроме него ее все устраивало.
С утра тучи покрывали небо, а потом выглянуло солнце, хотя воздух оставался холодным. Она взяла с собой мольберт и краски, чтобы порисовать бушующие волны. Он просто поехал с ней.
Красивые лесные пейзажи проплывали перед её глазами под стук колес электропоезда. Он, молча, смотрел вперед, будто решался сказать нечто важное, и наконец, когда их станция была близка – решился.
– Я завтра иду на собеседование.
– Новая роль? – спросила она
– Нет. Я бросаю актёрство.
Он знал, что это её расстроит.
– Но ты же так много в нем добился.
– Много? Интересно чего?
– Ты снялся в четырех фильмах, столько курсов окончил.
– Ну и что!. Все эти фильмы местные, сплошной шлак, лишь бы заявить, что мы снимаем фильмы. А в те хорошие мне никогда не попасть.
– Ты просто не пытался.
– Еще как пытался, но это все тщетно. Я решил – хочу обратно к живым людям. Хочу приходить усталым с работы, а потом идти развлекаться. Хочу обсуждать футбол, а не актерские работы хрен пойми кого. Да и за что им вообще деньги такие платят. Вот пересматривал старый сериал, а там актер сидел и плакал. А я такой подумал: На кой хрен я это смотрю.
– И куда пойдешь? – перебила она.
– Продавцом.
– А ты не пожалеешь потом?
– Главное, чтоб поздно не было.
Она не поняла его тогда, как не понял бы
