оторвав взгляд от своего карточного веера во всемогущей левой длани, сказал Цукер, – не опять, а снова.
Затем, вернувшись к игре, он бросил партнерам: «Семь бубен», и добавил: – А, во-вторых, ты же сам, Суро-джан, взялся «гороху» варить. И потом ты же в «преф» не катаешь. Об чем базар?
– Валер! Кто играет семь бубен, тот бывает п…! – напомнил ему Сурен, хоть и не игравший сам, но часто сиживавший рядом с соратниками в ходе карточных баталий, а потому знавший кое-какие преф-прибаутки.
– Хочу тебе напомнить, Суро, – невозмутимо ответил Цукер, продолжая брать одну за другой взятки на козырях, – про наш уговор. О Большом.
– Что, знаешь где он?
– Знаю. В лесу. Соловьев пошел слушать. По-моему, не один, а с какой-то красоткой.
– Не один, не один, – в один голос подтвердили оставшиеся без вистов Арег с Виктором.
– Ах он …! – грязно выругался борец-классик. – Что я ему лесник что-ли, за ним по чащобе гоняться?! Ничего, спать захочет, придёт, куда денется?
– Не придёт он, – все так же продолжая игру, ответствовал Цукер. – Будет ночью соловьев слушать, сказал. Не один, по-моему.
– Не один, не один, – вновь подтвердили Виктор с Арегом.
– Ладно! – рубанул рукой воздух Сурен. – Мы подождем!
– Ну что ты, Сурик, кипятишься, остынь, – попытался успокоить соратника Виктор. – Вот не придет к нему его гехецкуи, считай, он и наказан. Присядь лучше, пивка попей. Нашел на кого обижаться: Большой – он и есть Большой… Тут дела у меня такие, а ты о своем. Обизон, – удрученно адресовал он партнерам. – Уф-ф-ф, пики, пики…
– Обизон! – понимающе переглянулись Цукер с Арегом, сверившись с записью.
– Прикуп, прикуп, – ворчал тем временем ростовчанин, открыв две заветных карты.
– Две червы – не одна черва, – сочувственно изрек неслышно подошедший к « ломберному» столу Сурен.
– Да. Особенно, если обе маленькие, – безрадостно резюмировал Виктор.
– Бросай «без двух», – посоветовал ему Сурен, оглядев из-за его спины небогатый набор карт.
– «Без трех»! – рьяно потребовал Цукер. – Только «без трех»!
По утверждению современников, прижимистость или, попросту говоря, жадность единственного блондина в сообществе – Цукера, вошла в число основных легенд «СС-«Р». Любую просьбу он воспринимал едва ли не как личное оскорбление, а привычная во время префа фраза: «Валер, дай сигарету» (друзья знали, что Цукер никогда не садится за пулю без парочки лишних пачек в потайных – сколько их было! – карманах пиджака) традиционно удостаивалась неизменного ответа: «Свои надо курить!»
Правда, если уж партнеры-соратники были уж очень в горе, а Цукер очень при вистах, он мог, сменив гнев на милость, выдать обреченному на поражение одну-две сигареты второсортного «Раздана
