Гринблат, быт семейных комсомольцев находится в сфере интересов партии и правительства. Временная бытовая неустроенность может быть ими превратно истолкована. А вместе с ней превратно истолкована социалистическая действительность и политика партии и правительства. Мало кто в группе мог похвастать излишками родительской жилплощади, и поэтому Светка рассматривалась как пробный шар, глядя на отскакивания которого рикошетом от всех инстанций, можно предвидеть и будущие превратности собственной судьбы.
Молодые нашли в Кусково угол. Но в этот угол улетала вся наличность. Сексуальную озабоченность сменила озабоченность денежная. И Валерка, переставший нервничать по поводу тесноты и невозможности выполнения супружеского долга, стал нервничать по поводу нищеты и денежных долгов.
Как Леша был далек от Валеркиных забот! Словно они живут на разных планетах. В отличие от Валерки он не мог просчитать наперед свою интимную жизнь. Если ее так вообще можно назвать. Тут как бог положит. А вот свою финансовую базу Леша мог просчитать вперед на весь семестр: стипендия, плюс пятьдесят рублей, что присылали родители – не разбежишься, но при разумных тратах, без финансовых катаклизмов – вполне сносно. А финансовая база – краеугольный камень существования.
Однажды всезнающий Барашкин поведал Леше, что Валерка нашел выход. Он разгружает ночью картошку на овощебазе за Преображенкой. И выходит у него за ночь так прилично, что окрыленный Вайнтрауб звал в компанию Барашкина. Сообщив эту благую весть, Барашкин вопросительно посмотрел на Лешу. Как такая идея? Барашкина Лешино мнение интересовало. Такой лось, как Вайнтрауб, перетаскает тонну мешков с картошкой, не почешется. Другое дело Барашкину, единственному сыну одинокой мамы, положившей на него жизнь и лелеявшей его не хуже нежного домашнего цветка. Саша и в школе не дружил с физкультурой. У него было небольшое плоскостопие, незаметное в быту, но мешавшее быстро бегать и отозвавшееся некоторой полнотой и ненавистью к физическим нагрузкам. Предложение Вайнтрауба казалось ему заманчивым, но рискованным, как плаванье Колумба. Как Колумб отправлялся в путешествие за сокровищами Индии, так и Саша готов был отправиться на овощную базу за длинным и необлагаемым маминым оком рублем. Но побаивался.
Саша не голодал. Но, если любой студент из общаги были хозяином своим деньгам, то Саша стипендию отдавал маме. А, как она выразилась, сделала ему полный пансион: купила, ему единый проездной, – и отстегивала на обед. И контроль за финансами сына обеспечен. Саша не решался заявить, что не единым единым проездным жив человек. А когда он услышал про овощную базу, ох как зачесалось пошуршать в кармане неучтенными мамой купюрами. Но Барашкин боялся, что не потянет нагрузки, и искал компаньона. Леша, слушал Барашкина, с сомнением. Овощебаза не пересекалась с его планами. Его и без базы все устраивало: и денег хватало, и на книжке после стройотряда еще чуть-чуть оставалось.
Барашкин
