как и трое других малышей.
– Ну, возможно, – улыбнулся Рахим, – если он не будет слишком торопиться на свет, его положат в ту же колыбельку, что осталась от вас.
– Ты хочешь сказать, – воскликнул юноша, – что твоя подготовка в столице близится к завершению?
– Именно, мой господин. Я как раз приехал отчитаться обо всём, что там происходит. Начну с того, о чём вам давно известно. Население Алькадира устало от поборов и бесчинств, творимых холуями вашего дядюшки. А благородное сословие ненавидит его за всевозможные притеснения. Тюрьмы Алькадира переполнены. Муселим избавляется от всех, кто не повинуется ему, а сам больше не желает подчиняться Османской империи. Когда в Румайле вспыхнет восстание, никто не протянет ему руку помощи. Судите сами: народ порабощён, верхушка обижена, в армии разброд и раскол, турки в срочном порядке отзывают янычаров.
– Расскажи об этом подробнее, Рахим, – потребовал Сарнияр.
– Первые годы своего царствования ваш дядюшка исправно платил янычарам, вот султан и велел им продлить с ним контракт ещё на пять лет. Как раз на днях его срок истекает, и если ваш дядя не выплатит им всё, что задолжал – а мне достоверно известно, что так оно и будет – останется не только без янычаров, но и без поддержки Сиятельной Порты.
– Если он без сожаления расстаётся с теми, кто помог ему влезть на трон, значит, его гвардия и без них сильна.
– Настроения у моих сослуживцев близки к бунту. Они тоже давно не получают жалованья и выражают свой протест точь-в-точь как янычары, то есть переворачивают котлы и стучат по ним ложками, поднимая такой шум, что ваш дядя уже грозился сбежать из города в пустыню.
Сарнияр усмехнулся.
– Хорошо бы он нашёл в себе смелость выйти со своей гвардией за городские ворота. Мы сошлись бы с ним в открытом поединке, как в седую старину. Жаль, что этот славный обычай теперь утрачен.
– Лучше вы со своей гвардией войдёте в город, – возразил Рахим, – когда мой взвод будет стоять на воротах. Тогда мы обойдёмся малой кровью. Перебьём дворцовую охрану, и дело с концом. Царь Муселим слеп как крот, глух как пробка и одинок как перст. У него мало верных людей, потому что он не умеет привлечь их на службу. Вся его защита – горстка дармоедов, таких же слепых и глухих. Будь это не так, ему бы давно донесли о наших тайных сношениях.
– Значит ли это, что мы уже на пути к победе? – спросил Сарнияр, в глазах которого зажёгся задорный огонёк.
– Пока только на полпути, – слегка охолодил его Рахим. – В столице всё готово к бунту, но как обстоят дела здесь, в провинции? Как ваши новобранцы? Настроены сразиться с вашим дядей? Бьюсь об заклад, что вы укрепили только их тела, а про души забыли.
– Я пока не посвящал их в наши планы, не хотел будить лихо раньше времени. Сегодня у нас назначен сбор, и я скажу им, что пришла пора выпустить джинна из кувшина.
– Я поеду с вами, – решил Рахим. –
