захватывало дух у Сурная. Бравая пехота, невзирая на грязь, дождь и раскаты холостых зарядов «противника», ползет вперед под прикрытием боевых машин. Многоэтажные танки с десантом на бортах упрямо месят гусеничными траками глину и без перерыва грохочут всеми орудиями. Стволы направленных в разные стороны пушек посылают убойные снаряды, крупнокалиберные пулеметы лохматят ростовые мишени врагов впереди, а укрепленные на носу огнеметы заливают окопы жидким напалмом. Кантийцы даже не подозревают, насколько страшно оружие Возмездия. За все нужно платить, и Республика Кант заплатит за свое предательство Демиругии.
Довольно часто на подобных боевых учениях сновали в опасной близости от разъяренных бронемашин видеооператоры. Они записывали все фрагментами, крупными планами, фокусируясь на определенном процессе, а не на действии в целом. Отснятый материал нарезался и склеивался в полноценные киноленты. Так, граждане Демиругии в добровольно-принудительном порядке, по настоятельному совету агитационных листовок два часа смаковали в общих кинотеатрах мощные траки танков, месящих грязь, тяжелые сапоги солдат, оставляющие за собой глубокие следы и выстрелы. Много выстрелов, целая симфония нового мира, находящая отклик в душах и сердцах его жителей. Два часа грохотание крупнокалиберных пулеметов, противотанковых орудий и автоматических винтовок наполняло зрителей гордостью за свою великую и непобедимую Родину. После просмотра число добровольцев-призывников, как и волонтеров по работе над агитационными материалами, резко возрастало. О, этот чудесный момент общего душевного порыва. Разве не прекрасно, что столько людей забывают о своих проблемах и объединяются друг с другом. Когда есть, куда идти, и видна четкая цель на горизонте, становится уже не до размышлений о том, что вокруг все не так уж и радужно.
Лейтенанта Сурная Козинского в очередной раз вызвали к начальству. Такое случалось часто, Сурнаю отдавали приказы, обрисовывали положение дел, если это требовалось для донесения до солдат. Поэтому, скомандовав «Отбой» отделению, молодой лейтенант со спокойной душой отгладил форму, оделся и вышел на крыльцо. Приказано было явиться к половине двенадцатого, а полуокружности хронометра показывали еще лишь одиннадцать часов. Грех не подышать свежим воздухом, если выпадает такая возможность. Осенние ветры начинали приносить легкий мороз, дело близилось к зиме. Скоро солдаты перестанут перемешивать ногами слякоть, холод подсушит ее до состояния твердой глины. Температура будет привычно опускаться до минус семидесяти по Фаренгейту, но не ниже.
Ночная прохлада приятно бодрила и вносила ясность в мысли. В такие моменты Сурнаю хотелось думать о чем-то важном и великом, поэтому все его размышления вновь занимала Демиругия. В старости он будет с гордостью рассказывать о лучших годах его жизни, проведенных в армии. Вокруг будут сидеть его родственники, не познавшие всех радостей и трудностей службы, и будут с трепетом слушать его истории.
