style="font-size:15px;"> – Да, – торопливо расстегиваю молнию на боку, потому что уже очень хочу вырваться из этого удушающего плена. – Земные мужики так не могут.
– Я вся во внимании, дорогая… Это что такое?! – вскрикивает Мила, когда я стягиваю платье через голову.
– Что? Где? – кручусь, пытаясь рассмотреть свою спину.
– Вот, – Мила открывает дверцу шкафа, внутри которой висит ростовое зеркало, и тычет пальцем ниже моей поясницы. – Боги у нас теперь еще и кусаются?
След от зубов на моей правой ягодице отвечает на этот вопрос.
– Да ты только посмотри на себя, – Мила ошарашенно пялится на мое открытое тело.
Засосы. Маленькие красные пятнышки рассыпаны по моей груди и шее. Главное, я совершенно не помню, что чувствовала боль или дискомфорт вчера. Все было волшебно. Спасаясь от ошеломленного взгляда подруги, натягиваю домашнюю футболку и шорты и собираюсь ускользнуть в ванную комнату, но не тут-то было…
– Нет-нет. Издеваешься? Я хочу знать подробности. Моя подруга не ночевала дома, а утром вернулась в таком виде, словно провела ночь в борделе…
– Ты нарядила меня вчера очень соответственно, – бурчу я.
– Но бусики из засосов и укус на заднице подарила тебе не я, – отрезает Мила.
Легче рассказать, все равно ведь не отстанет. Да я и не собиралась особо скрывать ничего. Не от нее. Эта девочка не из болтливых, а вдобавок еще и одна из самых близких мне людей.
– Ладно. Ты уже завтракала? Лекарства пила? – спрашиваю обеспокоенно, потому что желтоватый оттенок лица и круги под глазками подруги делают из прекрасной девушки подобие зомби.
– Лекарства – да, завтрак – нет.
– Тогда идем, – тяну ее за рукав халата в сторону кухни.
– Давай уже выкладывай, – говорит Мила, усаживаясь за стол, а затем подпирает кулачком щеку.
Какая внимательная у меня слушательница.
Рассказываю события вчерашнего вечера в хронологической последовательности, опуская только лишь интимные детали. То, что я занимаюсь приготовлением завтрака, кстати, очень выручает. Хотя бы немного получается отвлекаться и не краснеть так сильно, как могла бы, потому что все воспоминания слишком яркие и живые. Трудно совладать с количеством эмоций, а их много. Очень-очень. От некоторых ноги начинают предательски подрагивать, и даже дыхание сбивается, но я стараюсь держать себя в руках.
Ставлю тарелку с бутербродами на стол, а следом две чашки: одну с ароматным зеленым чаем, а вторую с крепким сладким кофе. Чай для меня, кофе для Милы. Даже с больным горлом подруга отказывается пить, как она любит говорить, крашенный кипяток.
– Ита-а-ак… – протягивает подруга, обнимая чашку ладонями. – Если он весь такой идеальный, замечательный и прекрасный. И ты покрываешься ошалевшими мурашками только при одной мысли о нем, то… Почему, Картофелина? Почему ты сбежала от него? Осталась бы и продолжила знакомство, а потом…
– Он
