похож на хорошо заточенный черный карандаш, а другой смахивал на игрушечного пупса человеческих размеров.
Аквалангисты сняли свое снаряжение, и Анна узнала в них своих недавних соседей по джазовому концерту. Они что-то обсуждали, по-дружески хлопая друг друга по плечам. Крепыш порылся в рюкзаке, выудил оттуда бутылку воды и маленькие деревянные ракетки. Завязался жаркий поединок: мячик подскакивал, совершал невероятные кульбиты и, ударившись об ракетку соперника, бумерангом летел обратно. При всей кажущейся внешней неспортивности, южанин давал фору противнику, двигаясь с удивительной ловкостью и ни разу не промахнувшись. Его рослый напарник тоже мог отразить практически любой удар, но в его движениях ощущалось отсутствие игровой практики. «Ракетáки, какое знакомое развлечение, ох, я бы им сейчас показала высший пилотаж». Этим нехитрым видом спорта в Греции владел, наверное, каждый: летом вся прибрежная полоса Эллады представляла собой поле для игры в «ракеточки».
Судя по всему, игра была окончена в пользу южанина. Он что-то сказал приятелю, и они крепко обнялись. Анна наблюдала, как пара надрезает багеты, укладывая туда ломтики ветчины, и разливает кофе из небольшого термоса. Опираясь на локоть и утопив ноги в песке, ее соотечественник что-то рассказывал, отпивая из стаканчика дымящийся напиток. Волосы, едва высохшие после купания, лежали по-мальчишески небрежно, спадая длинными прядями на загорелое лицо.
«И что это я шпионю за незнакомыми людьми? Хозяйка наверняка уже угощает всех постояльцев блинами из каштановой муки, а я тут подглядываю…»
Разозлившись на себя, Анна развернулась и припустила в сторону дома уверенной трусцой.
Весь следующий день она опять проболталась в городе, так и не добравшись до пляжа. Под сводами Цитадели, где располагалась просторная художественная галерея, проходил вернисаж. Обойдя все залы, Анна еще раз вернулась к экспозиции неизвестного ей портретиста. Его картины она сначала приняла за крупноформатные фотографии, настолько точны были линии и правдоподобны изображенные на них лица. С одного из портретов на нее смотрела молодая женщина в белом платке, закрывающем высокий благородный лоб. Крупные выразительные черты, полуприкрытые глаза, четкая линия подбородка – образ обладал таким неоспоримым магнетизмом, что возле этого полотна задерживался практически каждый посетитель.
– Фламандский реализм, – стоявший рядом мужчина словно прочитал ее мысли.
– Спасибо. Вы, наверное, куратор галереи?
– Нет, это мои работы.
– Вы автор? Какая удивительная техника, я догадалась, что это масло и холст, лишь рассмотрев картину вблизи. Просто потрясающе!
– Приятно слышать. У меня ушли годы на то, чтобы найти свой стиль. Когда я учился в художественной школе в Провансе, то был убежденным пейзажистом. Интерес к познанию человеческого лица пришел ко мне только с возрастом. На этой картине – моя дочь. Я несколько лет не мог закончить ее портрет:
