Давид внимает,
Я умоляю – он помогает.
Батюшка Давид, ты всех львов усмирил
И трехголовое чудище укротил,
Страх и кротость врагам в душу вложил.
Так бы усмирилось, и укротилось,
И словам моим покорилось
Сердце рабов Божьих (имена). Аминь.
И как воду росою не заменить,
Так и слов моих не перебить
Ни старцу седому, ни молодому,
Ни первому, ни последнему – никакому.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Аминь.
Заткнуть рот врагу
Читают в любую среду.
Сяду я на волка лицом на восток,
Возьму в руки из змеиной шкуры хлысток.
Еду, погоняю,
Врага (такого-то) догоняю.
И как я его догоню,
Так скажу молитву мою:
– Отныне я волк, а ты (имя) – овечка.
Не пророни про меня ни словечка.
Умолкни, враг, отныне и навсегда,
На все Божие, светлые времена.
Язык твой я завязываю узлами,
Колю его острыми колунами.
И покуда овечке волком не быть,
Никому слов моих не перебить.
Губы. Зубы. Ключ. Замок. Язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
Заговор на то, чтобы извести врага тоской, замучить совестью
Слава Отцу и Сыну и Святому Духу.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
На глубоком окияне, на острове Кургане,
Стоит дуб-старозуб.
Под тем дубом-старозубом
Лежит змея, извивается,
От мертвой тоски змея мается,
Плачет, страдает, день от дня погибает,
Не ест, не пьет, кровавые слезы льет.
Украла она в церкви икону святую,
Бог ее покарал,
Тоской смертной наказал.
Кто мое добро взял,
Тот муку с той змеи перенял.
Если вор добро мое не вернет,
То страшной смертию умрет.
Змея скоропея, вынимай своих скоропеят:
Лютых, летучих, норовых,
Полевых, щелевых,
Желтохвостых, зеленых, краснопузых,
Болотных, земляных, водяных.
А если вор мое добро добром не вернет,
То из его сердца
Жало змея себе назад заберет —
В гнилую колоду, к своему змеиному роду:
К лютым, летучим, норовым,
Полевым, щелевым,
Желтохвостым, зеленым, краснопузым,
Болотным, земляным, водяным.
Быть тогда вору покой,
А мне все покраденное добро.
Во имя Отца и
