пароходики, мама и бабушка скручивали из соломы куколок, а я шила для них платья из обрезков старой ткани. Когда я немного подросла, моей отрадой стало чтение. Я записалась в библиотеку и читала по несколько книг в неделю. Сперва родителям все это нравилось, но когда я стала уже взрослой девушкой, они заволновались. Дочь красавицей выросла, но ни о чем, кроме книжек, не думает. Живет в каких-то придуманных мирах, ничего ее не волнует. Так она и замуж никогда не выйдет, детишек не нарожает, вековухой тихой останется!
Меня саму это не волновало. Вековуха так вековуха. Ну что я могла поделать, если одиночество всегда было для меня не трагедией, а благом? Мне было очень комфортно и интересно наедине с собою.
И вот мне уже двадцать лет исполнилось. К тому времени мы уже переехали из деревни в небольшой уютный городок на Волге. В городе мне нравилось жить меньше, чем на природе. Но так родители настояли. Самое обидное, что переезд этот состоялся из-за меня. Родителям хотелось, чтобы я обзавелась новыми знакомыми, нашла работу, полюбила какого-нибудь парня наконец. Подруги-то начали свадьбы играть, у кого-то из них уже и детки пошли.
Мне и самой хотелось влюбиться. Но я ведь была нежной, романтичной, от любви у меня были самые высочайшие ожидания. Окружавшие же меня парни были грубыми, приземленными – мне даже говорить с ними было неинтересно, не говоря уж о каких-то глубоких отношениях.
Но однажды я все-таки встретила „своего“ человека. Игорем его звали. У него было благородное умное лицо, губы в полуулыбке вечной сложены, лоб высокий, большие светлые глаза. Одна беда – умер этот Игорь несколько десятков лет назад. Молодым помер, и двадцати пяти ему не было.
Только не спешите называть меня ненормальной. Дело было так. Однажды я уединилась с книгой на нашем городском кладбище. У нас там есть живописная тенистая аллея со скамеечками, я часто приходила туда с книгой. Тихо, птички поют, не мешает никто. И вот однажды пошла я к своей любимой скамеечке другим путем – на кладбище ремонт дорожек был, и главную аллею перекопали. И вот иду между могилок и вдруг вижу его. Игоря. Вернее, фотографию его.
Мне сразу показалось, что его лицо среди других мертвых лиц выделяется, словно свет от него идет. И взгляд такой… Словно он и впрямь там находился, словно и взаправду смотрел на меня, словно он пытался что-то мне сказать. От неожиданности я даже засмущалась, глаза опустила и шаг ускорила. И, только отойдя метров на сто, остановилась и виски ладонями потерла. Наваждение какое-то. Я решила вернуться. Что же мне его стесняться, мертвый же он!
Когда к могиле подошла, сердце мое так заколотилось, что даже страшно стало. Ноги подкосились, и я опустилась на шаткую металлическую скамеечку возле могилы Игоря. И снова мне показалось, что он смотрит на меня и как будто бы даже улыбается. Не знаю, сколько я там просидела, просто в глаза ему глядя. Домой возвратилась взволнованная. Мама даже заметила, что со мною что-то не так. Почуяла сердце материнское, в чем источник этого настроения.
– Уж не влюбилась ли ты? – не веря счастью своему, спросила она.
И я пролепетала:
– Кажется,
