«своим парнем». Ко мне приезжали среди ночи, чтобы пожаловаться на стервозную подружку. Мне изливали душу. Меня приглашали разделить радость путешествий.
Но в свои двадцать лет я даже ни разу не целовалась.
Однажды попробовала сама проявить инициативу – потом поедом себя за это ела.
Его звали Тимур, и он казался мне самым красивым мужчиной в мире. Он был довольно известным в мире моды фотографом. Много раз работал на моих показах, сам вызвался бесплатно снимать для меня необычный каталог. Мы выбрали манекенщиц, похожих на бесплотных эльфов – худеньких, длинноносых, с большими бутылочно-зелеными глазами и светлым пухом волос. Нарядили девушек в мои платья и устроили съемку на ближайшем болоте. Болотные девы. Каталог произвел фуррор. И эту радость я делила с ним, с Тимуром.
Почему мне казалось, что он тоже в меня влюблен?
Может быть, потому что в мой день рождения он поздравил меня самым первым. Да еще и подарил именно то, о чем я давно мечтала – самокат. Никто не знал, что я хочу самокат – а вот он каким-то образом догадался. Мы понимали друг друга с полуслова. А может быть, потому, что однажды Тимур сказал:
– Какая же у тебя красота необычная. Я бы хотел сделать серию твоих портретов. Ты могла бы и сама работать моделью.
Наверное, он имел в виду «моделью-чудовищем», но в тот момент я пребывала в иллюзии, что это настоящая любовь – раз он не обращает внимание на такое явное уродство.
И вот на вечеринке после показа мод мы оказались вдвоем на балконе, и я его поцеловала. Это был порыв. Я как будто бы с крыши прыгала – так сердце билось.
А Тимур взял меня за плечи, отстранил от меня. По выражению его глаз я поняла, что совершила чудовищную ошибку.
Тимур объяснил мне, что очень меня любит – но только как друга. А так, у него давно есть девушка. Между прочим, одна из наших «болотных дев». Он даже подумывает сделать ей предложение.
Я простилась с ним спокойно. Уж что-что, а держать себя в руках я умею очень хорошо.
Но как же я плакала в ту ночь! Сидела на подоконнике и рыдала до самого рассвета.
На следующее утро я купила консультацию у самого дорого пластического хирурга моего города. За те деньги, что я потратила на получасовой разговор со светилом, иные семьи целый месяц живут. Но услышала я тот же самый неутешительный вердикт, которым и раньше меня потчевали врачи. Ничего нельзя поделать. Можно попробовать пересадку кожи, только вот выглядеть это будет еще хуже, чем родимое пятно.
Конечно, я не собираюсь вешаться или спиваться. У меня закаленная психика. Только вот все чаще я думаю – неужели на мой век не выпадет обычного бесхитростного женского счастья? Недавно была свадьба у одной из моих близких подруг. Какая же она красивая была в струящемся шелковом платье, в кружевной белоснежной фате! Я смотрела на нее, и по моим щекам катились слезы. Неужели мне никогда в жизни не доведется испытать такого чистого мощного счастья?…»
