обними меня руками и ногами, так мы сможем быстрее передвигаться по лесу. – Демон поддерживает меня под попу, не сомневаясь, что я выполню его распоряжение. Как же меня достало это его «детка», столько снисхождения в голосе!
– Я буду называть тебя земляным червяком, если не прекратишь говорить «детка», – шепчу угрозы в такое близкое демоническое ухо, успевая заметить три маленьких сережки-колечка, украшающих мочку, прежде чем фары мотоцикла гаснут, погружая окружающий мир во мрак. Разве у него были сережки раньше? Ай, какая мне разница, чем этот Змей себя украшает. И совсем мне не хочется прихватить губами его ухо, покатать на языке эти маленькие кольца, ни капельки!
И не введи меня во искушение. Слова приходят и помогают прогнать ненужные мысли. Даже не сами слова, а посыл, содержащийся в них, в потустороннем мире много значит. В природе демонов – соблазнять, в силах человека – не поддаваться.
Спустя минут пятнадцать сумасшедшего бега по лесу мы оказываемся на круглой поляне. Ночное светило, проявляя к происходящему большой интерес, заливает пространство серебристым светом. Трава под ногами выглядит ухоженной, будто газон в английском парке, который регулярно подстригают уже несколько сотен лет. Ангус опускает меня на землю, но продолжает держать за руку. Неужели он думает, что я сбегу в лес? Да я же никогда дорогу обратно не найду! Деревья плотной стеной обступают небольшой клочок открытого пространства. Только высокая ель выбивается из этого ряда, как будто хвойное дерево хотело шагнуть в центр поляны, но, застеснявшись, передумало и вот так застыло чуть с краю. Разлапистые ветки неожиданно качаются. А ведь ветра нет!
– За пыльцой пришел? – спрашивает дерево с каким-то предвкушением в голосе.
Ох, не нравится мне эта елка, уж больно она умна, если вы понимаете, что я имею в виду. Я уже около двух недель знаю о существовании нечисти, но никак не могу привыкнуть к тому, что растения могут разговаривать.
– Здравствуй, Гелу12, – говорит Ангус, делая шаг вперед так, что я оказываюсь за его спиной, прикрытая от шевелящейся елки. Интересно, кто этот Гелу? Леший, дриада? Страсть к изучению мифических существ оказывается сильнее страха, и я высовываюсь из-за плеча Змея. Наш собеседник все-таки не елка. Рядом с деревом стоит косматый великан в распахнутой длиннополой шубе. Борода лесного жителя спускается на грудь, путаясь в зарослях волос на ней.
– О, ты привел мне жертву? – Гелу в несколько шагов покрывает разделяющее нас расстояние, склоняется надо мной, втягивает широкими ноздрями воздух, а потом добавляет с недоверием: – Избранная?
– Нет, она моя. – Змей притягивает меня к себе, собственнически обнимает за плечи. Вот почему я кредит не взяла? Неужели банки страшнее этого великана в шубе?
– Твои десять процентов пыльцы, – по-деловому произносит Гелу, со скрипом почесав подбородок черным загнутым когтем. Ох, святые единороги! Да пусть бы кредиторы содрали с меня потом в два раза больше,
Гелу – от латинского Gelu – лед. А еще это отсылка к одной старой компьютерной игре, в которую автор просто обожала играть.
