ты такое говоришь? – я очень расстроился и не знал, как реагировать. Не спорить же с больным умирающим человеком. Это было так горько – мама разговаривала рассудительно и спокойно, хотя было очевидно, что она не в себе.
Однако ровно через пять дней мама наконец перестала мучиться и отошла – тихо, на рассвете. Пока была суета с похоронами, поминками, я не вспоминал о мамином зеркале. Но когда все улеглось, я пришел в ее комнату, сел в ее кресло.
Так горько мне было, так пусто и страшно. Кажется, в тот день, оправившись от суеты и решив все бюрократические вопросы, я впервые осознал, что больше никогда маму не увижу, не услышу ее любимый голос.
А комната еще хранила ее запах. Сушеная лаванда – мама любила, чтобы пакетики с сушеными травами лежали в ее ящиках для постельного белья. Сладковатые ванильные духи. Крапивный шампунь, которым она мыла волосы. Ее домашний халат. Книжная пыль.
Я немного походил по комнате. Погладил мамину подушку. Посмотрел в окно – в долгие месяцы болезни, которая съедала ее изнутри, она часами могла сидеть в кресле у подоконника. И сейчас я как будто бы видел мир ее глазами. Пытался представить себе, о чем она думала в свои последние дни, о чем тревожилась.
Я взял в руки и ее зеркало – бережно, осторожно.
Погладил рамку и прохладное стекло. В комнате был полумрак. Я снова уселся в кресло и посмотрел в зеркало – так, как делала это мама в свои последние дни. Мое отраженное лицо было каким-то тусклым и как будто бы полустертым. Может быть, дело в том, что я очень, очень устал.
Но вдруг мне показалось, что из зеркала на меня смотрит кто-то другой. Не я. И какое-то странное состояние у меня было – не то сон, не то явь. Сама зеркальная гладь вдруг стала похожа на озеро в ветреную погоду – рябь какая-то по поверхности пошла. Мысли стали медленными как глубоководные рыбы.
И вдруг к своему ужасу я увидел в зеркале мамино лицо! Сердце от страха сделало кульбит. Моя мертвая мать смотрела на меня с ласковой улыбкой. Это совершенно точно была она! Только вот глаза у нее были странные – пустые, как будто бы белесой дымкой подернутые. Неприятные глаза.
Страх развеялся, уступив место радости! Только что я едва не плакал о разлуке, и вот мама передо мною, точно живая. Так мы какое-то время смотрели друг на друга.
Следующим вечером я опять отправился в мамину комнату. И все повторилось.
Видимо, мама нарочно заговорила зеркало. Я вспомнил ее слова о том, что она строит мост. Не знаю, зачем она это сделала. То ли волновалась за то, как ее любимые справятся с жизненными невзгодами без ее участия. То ли просто горько ей было покидать наш мир. Моя мама всегда очень любила жизнь.
В конце концов эти свидания стали почти ежедневными. Я подсел на них как алкоголик на водку. Моя жена даже решила, что у меня появилась другая женщина – все не могла понять, почему каждый вечер я задерживаюсь на работе, что-то сочиняю ей, вру. А мне было стыдно признаться, что на самом деле я спешу в бывшую мамину квартиру. И «другая женщина» – покойница.
