недели. Нет у меня ни дома, ни детей. Никого нет. Я забыта и одинока. Ела в последний раз три дня назад…
Тёмная морщинистая рука повисла на уровне Лизиных глаз и дрожала. Лиза прижала ладони к лицу. Колючие слёзы чесали щёки, из носа текла вода, горло отказывалось дышать.
– Апчхи! Апчхи! Апчхи!
Может врезать этой бабке, чтоб та заткнулась? Надоела уже всем! Ходит третий месяц по этой электричке, и всё никак не помрет!
Когда электричка остановилась, Лиза, растолкав народ, выскочила на улицу. И задышала. Июньский воздух, душный и мокрый, казался ей ароматным и вкусным. На платформе было не тихо, но тут человеческие голоса сливались в цельный монотонный гул, перекрикивались с локомотивными гудками и размазанными эхом объявлениями из мегафонов.
Лиза заставляла свои ноги идти, хотя они сопротивлялись. Как бы ей хотелось, чтобы у неё была аллергия на какие-нибудь помидоры. Или на кошек. Или хотя бы на тополиный пух. Может тогда бы сейчас её, Лизино сердце не тарабанило бы в рёбра с такой силой, как будто его самым заветным желанием было выпрыгнуть из Лизы и переселиться в какого-нибудь другого человека. Скорее всего в такого, которому не нужно после электрички спускаться еще и в метро. Без наушников!
Лиза посмотрела на часы. В 7 утра в Москве небо, как и вчера, и всю прошлую неделю затянули тучи, а ветер дул одновременно со всех четырёх сторон. Июньское утро, страшно вредное в этом году, не собиралось радовать солнцем. Лиза с сожалением посмотрела вверх, но тут небо, как будто услышав её пожелание, выстрелило ей в глаза золотым лучом – ярким и колючим. Лиза собиралась уже порадоваться, но солнце спряталось моментально.
Лиза снова чихнула. Да уж… Если у тебя аллергия на ложь, чихаешь, даже когда тебе врёт сам солнечный свет.
11:15 ч.
– Меня зовут Ангелина Матвеевна Шатская, одна тысяча сорок шестого года рождения. Пенсионер. Ветеран труда. Одиннадцатого ноября две тысячи шестнадцатого года около девятнадцати часов по московскому времени я возвращалась домой из магазина по улице Моисеевской. В руках у меня была тёмно-коричневая плетенная корзина. В корзине содержались продовольственные продукты: один килограмм картофеля, пачка морской соли, масло сливочное «Кремлёвское» – один брикет, молоко «Простоквашино» – один литр, зелень: укроп – связка, базилик, зелёный лук, настойка клюквенная – один литр, банка сгущенки «Коровка» – одна штука…
Старушка была маленькой, напуганной и советской. На ней была длинная серая шерстяная юбка, вязанный серый кардиган и горчичная шаль, а волосы её были скручены в тугой пучок. По характеру же она относилась к той удобной – покладистой категории старушек, которые страшно боятся сказать в официальных органах неправду, безоговорочно верят закону и трепещут перед регалиями.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную
