– и погреться, и повеселиться. – Воины дружно хохотнули.
– Только вот… – минут пять спустя, снова заговорил Казум, – как полагаешь, достоин ли парень нашей Эллин?
– А что? – Сантай пожал плечами. – Воин добрый, не выскочка, не задира, голову на плечах имеет. Руки тоже, откуда надо растут, кузнец славный из него получится. Ну, разве что, не шибко разговорчив, так для настоящего мужчины – это скорее достоинство.
– Ну да, ну да, – согласно закивал Казум. – Так-то оно так, и все же… Не простую девчонку замуж выдаем – Кхад-леди! А парень в клане без году неделя… Не поймешь этих женщин, и чего из своих, проверенных и надежных, никого не выбрала? Ты, например.
– А что я-то, – вдруг закашлялся Сантай.
– А то! Я же не слепой, давно заметил, что ты к Эллин неровно дышишь. Хотел бы ее в жены взять?
– Ну, знаешь… – возмущенно вскинулся Сантай, но тут же взял себя в руки, – мало ли, чего бы я хотел. Сердцу-то не прикажешь. И хватит тут, – сердито поднялся он со скамейки. – развел тут, понимаешь… Эллин-то наверно, и сама вправе решать, кого выбирать, ей виднее. Да и цветы-то вон, сам видишь, не вянут.
– Хех, не вянут, это ты в точку…
– Эй, братья, ну, сколько уже можно розы нюхать? На пороге палатки стоял варграф Темныч, – там похлебка стынет и пиво пенится, давайте за стол. А свадьбу по весне красиво сыграть.
Казум и Сантай переглянулись, погасили трубки, вытрусили пепел и чинно направились к палатке.
– Нет, свадьбу лучше к Новому году, – на ходу бросил Казум, – а то скоро весь наш остров превратится в клумбу.
– А ты думаешь, после свадьбы он перестанет дарить ей цветы? – и добродушно посмеиваясь, воины скрылись в палатке.
Они и вправду не вяли, все цветы, что Гвинт покупал у цветочницы Кьяры и дарил Эллин. Наоборот, с каждым днем они становились всё свежее и ярче и источали чудный аромат. Достаточно было просто воткнуть их в землю, как они тут же пускали корни. Таким образом, вокруг палатки Кхад-леди уже образовалось ожерелье из цветущих и благоухающих роз, ромашек, незабудок и прочих представителей Мэллинорской флоры.
Грозная Богиня Морана, как-то, проводя ревизию и перепись Летающих островов, заметила это вопиющее нарушение и была крайне возмущена. Как так, кто посмел соорудить на острове этот несанкционированный объект, не укладывающийся ни в какие законы и правила, не обозначенный ни в одном реестре, не внесенный в смету и вообще – что за самоуправство? Морана уже хотела было наказать по всей строгости: объект уничтожить, остров реквизировать, а клан в полном составе отправить на каторгу за нарушение статьи… но тут ее взгляд случайно упал на венок из белоснежных ромашек, лежащий на туалетном столике. Этот венок подарил ей этим летом один симпатичный гном, по имени… впрочем, это не наше дело. Венок лежал на алой шелковой подушечке, на которой раньше покоилась официальная диадема Богини из трехсот тридцати трех бриллиантов чистой воды и трех уникальных изумрудов, огранкой в 333 грани. Морана легонько провела кончиками пальцев по нежным лепесткам, казалось, только что сорванных
