высоком авторитете и общественном статусе шаманов говорит тот факт, что именно они, подобно гаитянским жрецам вуду, стали руководителями освободительного восстания 1642 года, когда «инородцы» поднялись против посаженного Москвой якутского воеводы, «свирепого стольника Головина», и его подчиненных, что нестерпимыми поборами, жестокостью и несправедливостью довели народ до крайности. Шаманы разработали план покушения на воеводу и лично руководили несколькими сражениями, в которых были разбиты отдельные казачьи отряды. Правда, в итоге восставшие проиграли, но Головин был смещен и отдан под суд. В 1682 году произошло еще одно восстание под предводительством родоначальника Дженника и ойуна Эргиса. Видимо, результатом этого, то есть боязни шаманов, стал указ воеводы Арсеньева от 1696 года о запрещении шаманства в городе Якутске и его ближних окрестностях. Боролись с ойунами и православные священники, обращая якутов в христианскую веру, но часто люди крестились только из-за полагавшихся при этом льгот или подарков, а в душе все равно оставались язычниками и устраивали свои традиционные ритуалы.
То, что шаманизм в Якутии XVII веке признавался «де факто и де юре», подтверждает известный историк С.Токарев. В своих работах он приводит многочисленные жалобы в адрес официальных властей и судебные дела, где фигурируют шаманы. Их обвиняли либо за то, что они, получив плату, не вылечили больного, либо (значительно чаще) за умышленную «смертельную порчу» людей или скота. И каждому иску давался законный ход. По одному такому делу воевода распорядился провести «повальный обыск», то есть опросить 80 человек жителей четырех соседних волостей на предмет вредоносной деятельности ойуна, и 64 свидетеля показали, что «Булгус шаман испортил волшебством своим мужеского и женского полу якутов 13 человек да лошадь, и от ево порчи те люди и лошадь вскоре померли». Были истории и более фантастические. Например, такая: «…Деки шаман обратился своим волшебством медведем и пршед того Булгуя изъел, и тот де Булгуй от того его волшебства летом умер; а видел то его волшебство шурин его». Результатом последнего доноса стал арест шамана. И хотя тот под пытками утверждал, что «з бесми он Деки не знаетца, а шаманит он по своей вере, призывает бога, а ведовством и порчею ево Деки поклепали напрасно», но все равно угодил в тюрьму. Конечно, ситуаций, когда шаманы справлялись со своими обязательствами и совершали настоящие чудеса исцеления, было во множество раз больше, но, понятно, что по такому случаю никто не обращался к воеводе.
Как пишет С.Токарев, при случае и сами власти Якутска были не прочь использовать шаманов, в реальности силы которых они не сомневались. Так, известен интересный факт о воеводе Андрее Барнешлеве. Последний в 1679 году, прослышав, что против него подана якутами челобитная, где перечисляются его многочисленные насилия и беззакония, решил обратиться к помощи ойунов. Он призвал их и «приказал шаманить о смерти челобитчиков, а также и о том, чтобы новый воевода, который должен
