наваляете! А кто вчера сам от нас люлей огрёб?
Чёрная псина в компании правых, бегущая последней, тут же, видимо, припоминает: да она же потому хромает, что во вчерашней драке с этими белыми отморозками ей лапу прокусили, до сих пор вон болит.
«Не, в этот раз без меня», – решает она и садится на снег. А мчащийся перед ней чёрно-белый краем глаза увидел, что чернушка отстала, и тут же притормозил и сам: ему тоже в недавней стычке с этими подлыми белыми вырвали из левого уха целый клок, и оно стало наполовину меньше правого. А если еще и второе обгрызут, на кого он будет похож? Нет, с него хватит!
Оставшиеся вдвоем рыжие все еще несутся на врага. Но тут один из них замечает, что их стало меньше.
– Что за фигня! – орет он. – Где остальные?
– Струсили! – визжит второй. – Дезертировали, козлы!
Они разворачиваются и бегут к ближнему отставшему, чёрно-белому.
– Ну, ты чё, струсил, что ли? – грозно гавкает один из рыжих прямо ему в обгрызенное ухо.
– А чё я? Я ничё… – неубедительно оправдывается тот, поджав хвост.
– Ну, тогда погнали! – орет в другое его, еще целое пока ухо, второй пёс.
И они снова мчатся на врагов. Те, прилёгшие было на снег в ожидании дальнейшего развития событий, вскакивают на ноги. Но рыжие, обнаружив, что они снова вдвоём, с проклятиями разворачиваются.
– Да ты чё, блин? – запыхавшись, рычит первый рыжий на понуро свесившего башку чёрно-белого. – Или сам по сопатке хочешь?
– Ты чего, опять замандражил? – вторит ему другой рыжий. – Да мы же втроем им запросто наваляем! А ну, пошли с нами!
– Пошли, пошли, – бормочет чёрно-белый, обречённо глядя вслед вновь умчавшимся вперед друзьям. Но с места не трогается.
Я трясусь от смеха, и потому бинокль, через который наблюдаю за происходящим, приходится время от времени отставлять, и тогда фигурки снующих на пустыре собак выглядят маленькими и невыразительными. Хоть суть происходящего видна и невооружённым глазом.
Что характерно: всё это время, пока рыжие пытались навести боевой порядок в своих рядах, белые на них не нападали, а терпеливо выжидали. Да и сами рыжие ни разу не применили к своему струхнувшему товарищу физического воздействия, то бишь, не покусали его. Значит, есть, есть у этих лохматых бомжей что-то вроде кодекса собачьей чести!
Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но ситуацию спасла ещё одна собака. Она неожиданно выбралась на пустырь с территории недавно открывшегося рядом с нашим домом ресторана «Модерн». И оба неприятельских отряда, забыв, что они только что затевали битву между собой, с неистовым лаем погнались за этой несчастной шавкой и исчезли за новенькими домами. И чуть ли не впереди всех храбро неслась только что проявлявшая все признаки малодушия та самая черно-белая псина.
И я подумал: да у них же всё почти как у людей.
