Что за рыбка в вашем ухе?. Дэвид Беллос
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Что за рыбка в вашем ухе? - Дэвид Беллос страница 19
Аналогичное расширение словарного запаса произошло в XIX веке, когда немецкоговорящие народы стали объединяться в отдельную, все более однородную нацию. Немецкие переводчики намеренно заимствовали слова из греческого, французского и английского, стремясь не просто открыть носителям немецкого доступ к европейской классике, но и обогатить немецкий язык новой лексикой. Ситуация виделась им следующим образом: французский и английский – это языки международного общения, за ними стоят мощные государства. Поэтому носители других языков учат французский или – реже – английский. Как может немецкий стать основой мощного государства, если неносители не станут учиться читать на нем? А зачем учиться читать по-немецки, если на этом языке трудно передать все богатство транснациональных культур европейской цивилизации?
В современном мире переводчики на «малые» языки тоже часто считают своей задачей сберечь или обогатить родной язык или то и другое вместе. Вот письмо, которое я на днях получил от переводчика из Тарту:
На моем родном языке – эстонском – говорит около миллиона человек. Тем не менее я убежден, что книга «Жизнь способ употребления» и мой язык заслуживают друг друга. Переводя книгу Перека, я хочу доказать, что эстонский достаточно гибок и богат, чтобы справиться со сложностями, которые возникают в ходе такой работы.
Ясно, что перевод может служить интересам нации, но и интернационализму – тоже. Современный французский писатель, пишущий под псевдонимом Антуан Володин, весьма своеобразно сформулировал причины, по которым он хочет пользоваться родным языком как иностранным. Для Володина французский – это не просто язык Расина и Вольтера. Поскольку переводы на французский имеют давнюю традицию, французский – это и язык Пушкина, Шаламова, Ли Бо и Гарсиа Маркеса. С его точки зрения, французский – не основной вектор национальной идентичности, истории и культуры, но «язык, выражающий культуры, философии и проблемы, никак не связанные с привычками французского общества или мира франкофонов»{29}. Дело не в том, что французский по своей природе или судьбе язык международный, – наоборот, именно традиции
28
29