же, накинув халат, я поплелась в зал. Слишком уж сильно заинтриговали слова Хозяина… Что ему опять было нужно?
Теперь, в лучах яркого солнца, квартира выглядела совсем по-другому. Оказалось, что и светлого в ней немало. Чего стоило только окно во всю стену, которое освещало ее лучше любого прожектора. Так из зала вела лестница на второй этаж.
– Садись! – от холодного тона Варла я подпрыгнула на месте и, прекратив глупо разглядывать окружающую обстановку, просеменила к большому рабочему столу.
Варламовский с умным видом сидел, обложившись кипой бумаг, и я не удержалась от сарказма:
– Господин директор, клянусь: я ничего не делала. Меня оклеветали! Вы зря вызвали меня на ковер.
Максим поднял взгляд на меня. Шутить перехотелось, и я тут же села на край стула, тяжело сглотнув.
– Ну что же, Лина Майер, поговорим? – хищная улыбка не сходила с его губ, когда он нарочито медленно якобы вчитывался в мою биографию. Чертов актер… – Значит, мама у нас – прима Большого Театра, отец – дирижер симфонического оркестра, а сестра – гимнастка цирка "Дю солей"… Эмигранты из Германии. А ты у нас кто?! – отложив одну толстую папку, он придвинул к себе очень тонкую и с удивлением констатировал: – Значит так: отучилась год в театральном – ушла. Затем каким-то чудом оказалась в гуманитарном вузе на втором курсе, откуда тебя выгнали за систематические прогулы. А в этом семестре ты снова очутилась в театральном, уже на третьем курсе! Если бы не знал, что это достоверная информация, подумал бы, что читаю краткий пересказ сюрреалистичного романа.
Настроение пропало напрочь. Оно и до того не было хорошим, а теперь я превратилась в искрящий оголенный провод, прикасаться к которому не посоветовала бы никому. Были у меня две болевые точки: учеба и семья. Он задел обе. Я была готова взорваться.
– Почему "роман"? – сквозь зубы прошипела я, даже не пытаясь скрыть истинные.
– А потому, что параллельно ты еще занималась балетом, музыкой, гимнастикой, английским… А потом сбежала? Почему?
Варл пристально смотрел мне в глаза и, казалось, не замечал упрямо сжатых губ и валившего пара из ушей. Неужели он не понимал? Или только притворялся идиотом?
– Пока ты спала, у меня было время все обдумать… И я решил, что в гуманитарный вуз ты пошла по собственной инициативе. Так почему же ты его бросила? Судя по моим записям, ты училась на бюджете, жила в общежитии. Даже какой-то там парень был…
Меня бросало то в жар, то в холод. Воспоминания безумно кружили голову, а заинтересованность Максима с дьявольским блеском "синих глубин" доводила до предела. Я была готова либо разрыдаться, либо врезать ему.
Я выбрала альтернативу! Нависнув над столом, я заговорщически приблизилась к его уху и тихо отчеканила:
– Ты. Никогда. Этого. Не узнаешь! – а затем, увидев, как его пальцы крепко сомкнулись на папке, победоносно продолжила: – Отпусти меня или смирись: моя жизнь – не твое дело.
Стоило мне попытаться отстраниться,
