значения. Хотя неплохо бы им выделять побольше средств на реставрацию. Но в общем там всё в приличном виде, мозаики и фрески постепенно расчищают. Это ведь трудоемкая и долгая работа. А вообще, столкновение турецкой культуры с южно-русской дало очень интересный сплав: особая архитектура мечетей, минаретов, своеобразное оформление… Совсем не такое, как в Сирии или Палестине под византийским влиянием.
Беседуя таким образом, они дошли до ресторана и заняли тот же столик, за которым ужинали прошлый раз – видимо, это было любимое место Алхимика. Дарья уже смело принялась листать меню, решив сделать заказ самостоятельно.
– У вас в целом восточный вкус, – заметил Ставрос, – но вам еще надо научиться любить острое.
– Это обязательно? – Дарья рассмеялась.
– Для вас – думаю, да.
– Почему? – удивилась она.
– Человек должен питаться созвучно своему внутреннему устроению, в противном случае он будет ощущать дисгармонию.
– Хм… Никогда не ощущала тяги к чрезмерной язвительности и острословию.
– Это не важно. Индийцы говорят – и думаю, они правы, – что главные составляющие острого вкуса это огонь и воздух, и потому острое влияет на сознание и чувства в сторону пробуждения их к активному действию. Бодрит, согревает, проясняет ум.
– В самом деле? – заинтересовалась Дарья. – Вот почему вы едите такое острое? Для ясности ума и активности?
– Я бы сказал: не для, а потому, что такая пища с ними лучше всего сочетается.
– Ну, со мной острое точно не сочетается, у меня от него сразу слезы и жажда!
– Это с непривычки. Или, скорее, потому, что вы подавили в себе вашу истинную сущность.
Сердце Дарьи глухо стукнуло. Вот опять он начинает говорить намеками! Ужасно!.. Или не ужасно, а наоборот – случай узнать, наконец, что же он про нее «насочинял»? Она хмыкнула и насмешливо сказала:
– Вы так уверенно говорите, как будто постигли мою сущность!
Тут им принесли вино и оливки.
– До конца постичь человека, кто бы он ни был, невозможно, – ответил Алхимик, когда официант отошел. – Но кое-что о вас я, думаю, понял.
Его тон был вполне серьезен, и Дарья, чувствуя, как сердце колотится всё быстрее, спросила уже без насмешки:
– Что же именно?
– Давайте выпьем, а потом я скажу. – Он улыбнулся. – За непостижимость!
Они сдвинули бокалы, и Дарья подумала: «Да, хорошо ему пить за это, он и правда какой-то непостижимый… А я… Что он сейчас про меня выдаст?» – и она вдруг почувствовала себя неуверенной и даже беззащитной, словно на экзамене, к которому плохо подготовилась.
– Итак, – заговорил Ставрос, – могу сказать, например, что вы целеустремленны, упорны и, пожалуй, скрытны. Между прочим,
