и что она здесь делает?» В то, что ей захотелось «немного сменить обстановку и отдохнуть от потока переводов», как гласила ее «официальная версия», он, похоже, не поверил.
«Ну и ладно, – думала Дарья. – Кому какое дело, в конце концов? Всё равно я тут временно и вряд ли задержусь слишком долго…»
Контоглу перешел к более решительным действиям на четвертой неделе работы Дарьи в лаборатории. Вряд ли он думал – а уж менее всего думала о таком сама Дарья, – что наступление получит отпор с совершенно неожиданной стороны. Заведующий начал с того, что, когда все собрались около полудня на традиционное чаепитие, смутил Дарью очередным комплиментом:
– Вы, госпожа Дарья, сегодня выглядите поистине как лилия долин или роза из сада Эрота!
– Ну, пошел скакать олень по горам! – неодобрительно проворчала самая пожилая из сотрудниц лаборатории, которую все называли «тетей Верой»; похоже, ей не слишком нравился пристальный интерес начальника к новой лаборантке.
– Не будь занудой, Вера! – весело воскликнул Контоглу. – Это всего лишь небольшая речь на вручение подарка! Я хотел бы подарить нашей новой коллеге этот ритон, – он достал из оттопыривавшегося кармана халата пакет и вручил Дарье, – чтобы она пила из него здешний нектар и черпала вдохновения для мыслей об иных наслаждениях!
– Спасибо, – растерянно проговорила она, вынимая из пакета красивую рыжую чашку с рисунком, имитирующим чернофигурную роспись. Вообще-то лишних чашек в лабораторной «трапезной» хватало и никаких неудобств по этому поводу Дарья не испытывала. Подарок явно заключал в себе намек, и, поглядев на рисунок, она смутилась: на чашке были изображены Афродита с Аресом и Эрот, пускающей в них стрелы из-за дерева. «Мне только кажется, или это всё же слишком?» – подумала Дарья, не зная, как реагировать на такое подношение.
Ставрос, сидевший слева от нее, видимо, тоже успел рассмотреть рисунок и произнес ядовитым тоном:
– Да, неплохая вещица!
Дарья повернулась к нему и увидела, что Алхимик смотрит не на нее и не на чашку, а на Контоглу, и взгляд его выражает отнюдь не дружественные чувства. Дарья уже успела заметить, что оба мужчины недолюбливали друг друга. Однако заведующего реакция коллеги нимало не задела.
– О, конечно, я понимаю: вам, Севир, больше понравилась бы роспись по черному фону, – сказал он небрежно, – но я, знаете ли, люблю более жизнерадостные тона.
– Что касается меня, – холодно отозвался Алхимик, – то я предпочитаю росписи ее отсутствие, – он слегка приподнял свою черную чашку. – А что до этой вещицы, то мне представляется, на рисунке кое-чего не хватает и это делает ваш подарок несовершенным.
– Чего же там, по-вашему, не хватает? – Контоглу, похоже, все-таки был уязвлен.
Остальные
