я хотела… – Боже, это кошмар какой-то, зачем я делаю это? Зачем мямлю? – Может, чаю?
Он повернул голову в мою сторону так резко, что мне захотелось отшатнуться. Прищурив свои глубоко посаженные глаза, вперился в меня тяжелым взглядом, который, казалось, гнул мой позвоночник, проверяя на прочность. Мужчина резко выдохнул и немного наклонился ко мне, а потом глубоко вдохнул, до предела наполняя легкие. Больше всего это было похоже на то, что он принюхивался. И от этого дикого предположения мое и так выходящее из-под контроля возбуждение стало таким острым, что низ живота стянуло в тяжкой болезненной судороге.
– Чай – нет! – отрезал мужчина, с размаху швыряя меня из огня в обжигающий холод.
Ну, вот и все. Чего ты вообще хотела, Аня? Надеялась, что он ухватится за возможность узнать тебя поближе? Размечталась, идиотка!
– Хм… ладно. Тогда до свидания! – Стремительно открыв дверь, я вылетела из салона, ощутимо приложившись плечом.
Понеслась к подъезду, растирая ушиб и одновременно радуясь ему, потому что можно списать слезы, застилающие глаза, на эту боль. Взлетев по лестнице, достала трясущейся рукой ключи. Уронила. Снова подняла и стала слепо тыкать в замочную скважину. Неожиданно сильная рука, как железным обручем, обхватила мою талию, вызывая крик, который был оборван второй ладонью, зажавшей мой рот.
– Чай не пью, – повторил голос, от которого я одновременно сгорала заживо и замерзала насмерть, – но тебе ведь совсем не это от меня и нужно.
Он не спрашивал. Зачем?
Я застыла, а Он освободил мой рот и, отобрав ключи, открыл замок. Без всяких церемоний практически втолкнул меня в мою же прихожую и захлопнул дверь.
Глава 11
Темнота обрушилась на меня, отрезав от внешнего мира и любой возможности позвать на помощь. Хотя мне почему-то казалось, что ее не было и до этого, с того самого момента, когда я решилась сесть в машину. Но именно сейчас я до конца осознала всю окончательность и неотвратимость ситуации. Было ли мне страшно? Безумно. До такой степени, что уже нельзя было сказать: стало этой эмоции больше или меньше, потому как любые критерии размера отказали ввиду чрезмерности. Ведомая чужой волей, сделала один шаг, второй, и снова рука властно сжала талию, безмолвно приказывая остановиться, и меня начало потряхивать от сдерживаемой силы этого простого движения. Откуда-то я знала, что Ему ничего не стоит просто сломать меня пополам, сжав чуть настойчивее. И я абсолютно ничего не смогу сделать, пожелай Он осуществить это. Ни оказать сопротивление, ни вымолить пощаду. Я поймана в ловушку, бессильна, уязвима, и нет никого и ничего, что могло бы спасти меня. Эта мысль потрясла своей обреченностью и одновременно освободила.
Даже если бы я сейчас была способна думать об этом и очень сильно захотела, ни за что не смогла бы хоть как-то скрыть звук своего рваного дыхания в полнейшей тишине темной прихожей. Привычные уютные ароматы дома нахлынули на меня, но тут же, словно испугавшись, мгновенно отпрянули, отдавая место лишавшему меня способности мыслить запаху прижавшегося
