достигая взрывоопасной концентрации. И то, что в этот раз я управляла движением, опьяняло меня ничуть не меньше, чем подчинение властности Григория раньше. Но, похоже, у него было другое мнение, а его терпение практически иссякло.
– Хватит жилы из меня тянуть! – срывающимся голосом приказал он.
Одна его рука оказалась на моей ягодице и, накрыв ее полностью, стиснула до сладкой боли, а вторая требовательно собрала волосы на затылке и тянула, заставляя посмотреть ему в лицо. Он приподнял меня, вынудив раздвинуть ноги, одновременно толкаясь бедрами, и его стояк вжался прямо в мой лобок и клитор. Меня тут же выгнуло как от разряда, и я закричала, вцепившись в его плечи. Но, уступив во всем, я не желала отступать в мелочах. Черт его знает почему!
– Моя территория – мои игры! – упрямо возразила, задыхаясь.
– Вот, значит, как, Аня? – Я бы сочла его тон угрожающим, но сейчас не в том состоянии, когда могла бы бояться. – Я ведь могу и заставить. И тебе это понравится!
Он снова, удерживая меня за шею и задницу, приподнял и опустил на себя, создав давление и трение, вызвавшие мой новый вскрик. Глаза почти закатывались, позвоночник гнуло, а в низу живота нарастали одуряюще сладкие спазмы. Если он так сделает еще пару раз, я кончу. Разлечусь в пыль, и ничего с этим не поделать.
– Знаю, что понравится, – не стала спорить я и, натянув волосы, подалась вперед, чтобы облизнуть и царапнуть зубами его сосок. – Но если заставишь – больше не приходи!
Григорий вздрогнул всем телом и неожиданно отпустил меня. Я оказалась на ногах, но вынуждена была схватиться за его руку, потому что не особо они меня держали.
– Ты словно ребенок, – ухмыльнулся он. – Хочешь поиграть и смехотворно угрожаешь! Но знаешь что? Я тебе уступлю. Сегодня! Не потому, что боюсь, что больше не пустишь. – Его губы снова насмешливо изогнулись, давая мне понять, насколько смехотворным он это находит. – А потому что я тебе вроде как должен.
Он снял уже полностью расстегнутую рубашку, отбросил ее и расставил руки, давая увидеть себя почти во всей красе.
– Давай, делай что хочешь, женщина!
Вот же сукин сын, ну теперь я была просто одержима желанием стереть это самодовольное выражение с его лица. Знать бы только как!
– Делай что хочешь? – прищурилась я, даже не пытаясь анализировать, чего во мне сейчас больше – злости от его самоуверенного нахальства или вожделения, которому совершенно плевать на терзания самолюбия. – Уверен?
– В пределах разумного, – сделал Григорий оговорку, и я нарочно плотоядно улыбнулась, отступая и проходясь по нему нахальным взглядом. Как же, черт возьми, можно быть таким… охрененным. Ни одного более литературного определения сейчас не рождалось в моей голове.
– Думаешь, разумная женщина впустила бы в дом незнакомого мужика, который выглядит так, да еще занялась бы с ним сексом?
Он
