ничего, кроме пульса и давления. Но доктор Хольм, в любом случае, увидит все показатели и на следующем сеансе непременно заведёт лекцию на тему алкоголя.
– Что – ладно? – переспросил Диезо.
– Я ухожу. – Денис отодвинул от себя бокал и поднялся. – Счастливо оставаться.
– А концерт? Не хотите послушать наших музыкантов? Джаз, рок-н-ролл, блюз – прекрасная музыка, не так ли?
– Терпеть не могу музыку.
Как только он это сказал, на сцене появились пятеро мужчин-музыкантов.
Они молча устроились перед партитурами и взяли инструменты: один обхватил контрабас, другой погладил гриф гитары, третий уселся за барабанами и тарелками, приготовив палочки, четвёртый положил ладони на клавиши рояля, ну а пятый зашумел маракасами.
Денис поморщился: он недолюбливал все эти бесформенные творческие выкрутасы, будь то пение, пляски, рисование, поэзия или художественная проза – всё это не имело и капли конкретики, ни на что не влияло и, вообще, являлось бессмысленным и неуправляемым потоком сознания.
Он повернулся к сцене спиной и направился к выходу.
Оркестр, словно пытаясь его задержать, принялся вкрадчиво и не слишком громко наигрывать приятную мелодию. Сначала вступили гитарист и пианист, потом ритм подхватил ударник.
– Встречайте в нашей кроличьей норе прекрасную и неповторимую Алису! – объявил кто-то позади мужским басом.
Отовсюду послышались одобрительные возгласы и аплодисменты.
Ну а потом… потом Дениса словно ударили наотмашь.
Он услышал глубокий девичий голос и замер посреди зала. Ноги остановились сами по себе.
Глава 3. Только ты
Денис стоял, замерев, как контуженный, слушал этот невыносимо знакомый голос и не смел обернуться, чтобы увидеть, кому он принадлежит.
А девушка запела:
– Only you-u-u can make all this world seem right. O-o-only you-u-u can make the darkness bright. Only you and you alone…
Перевод песни возникал в голове Дениса сам собой:
«Только ты можешь исправить этот несправедливый мир. Только ты можешь осветить темноту. Ты и только ты…».
Снова грянули аплодисменты.
Денис задержал дыхание, словно перед прыжком в морскую глубину, и обернулся. Медленно выдохнул, понимая, что опять не в силах двинуться с места. Наверняка, он выглядел кретином, стоя посреди зала у всех на виду и пялясь на певичку из джаз-бара.
У стойки с микрофоном стояла девушка, метиска с явными азиатскими корнями, высокая, в облегающем сиреневом платье до пола. Она пела и плавно двигала плечами в такт музыке, тонкие бретельки перекатывались по её загорелой матовой коже.
Чёрные волосы девушки, стриженные под строгое каре до подбородка, блестели в свете софитов сцены. Кроваво-красная помада не оставляла шансов расслабиться и отвести взгляд от пухлых губ незнакомки. А глаза, миндалевидные, с влажным блеском, дьявольски тёмные, смотрели прямо в душу.
Это был удар ниже пояса.
