которым самое место в чулане.
Однако хаотичное с виду нагромождение служебного и личного имущества подчинялось системе. Хозяин офиса перемещался среди причудливо расставленных, развешенных и приклеенных предметов быстро, ловко и почти не задумываясь. Нужные вещи он выуживал из самых неожиданных мест одним отработанным жестом. Например, табурет для Мари он извлек из-под шкафа виртуозным движением стопы.
Правда, это оказался не табурет.
– Что это такое? – сказал Георг.
– Тазик, – сказала Мари.
– Нет…
– Точно тазик.
– Когда я сказал «Что это такое?», я имел в виду «Как это понимать?», – пояснил старший инспектор.
Девушка хотела сказать, что понять тазик – непростая задача даже для опытного философа, но инструктор выглядел таким расстроенным, что она передумала.
– Может, здесь кто-то был, забрал табурет, а взамен оставил тазик?
Георг серьезно посмотрел на Мари, встал на четвереньки и сунул голову под шкаф. Когда курсантка решила, что инструктор застрял, но стесняется в этом признаться, Георг встал, чихнул и довольно произнес:
– Ты права. Про табурет можно забыть навсегда. Ладно, времени у нас мало, начнем без табурета.
Мари проследила его взгляд и от удивления приоткрыла рот. Времени у них был вагон. В дальнем углу кабинета возвышалась целая башня из часов. Там были часы механические, электронные, электронно-механические, механические с электронной системой регулировки хода, а также песочные, цветочные, водяные, песочно-водяные…
Георг цепким взглядом проследил взгляд Мари, которым она проследила его предыдущий взгляд.
– Часы вечно врут, – объяснил он, непринужденно двигая плечом высокие, под потолок, стопки книг, – но никак не могут сговориться. А для меня это отличный тренажер. Тренируюсь, как разбираться во вранье без применения физической силы.
«Наверное, не всегда получается», – подумала Мари, заметив битое стекло вокруг мусорного ведра. Само ведро сияло магазинной чистотой и использовалось для каких-то других целей.
– А что у вас на втором этаже?
– Ничего. Я там сплю.
Девушка представила абсолютно пустую комнату, в центре которой на полу спит старший инспектор. Накрывшись мундиром.
Инструктор выдернул относительно чистый лист бумаги из-под крайней книжной стопки, а почти не поцарапанную ручку – из кофейника и протянул Мари.
– Пиши.
Курсантка примостилась на краю стола, стараясь не нарушить царившую на нем асимметричную гармонию.
– Я готова. А что писать?
– Заявление, – Георг принялся расхаживать по кабинету с закрытыми глазами. Наверное, путь среди шкафов, стульев, коробок и прочей утвари непонятного назначения он находил шестым чувством – как угри дорогу к Саргассову морю. – «Я, такая-то растакая…
