Ты что же, не согласен с системой нашего образования? – спросил он.
– Я не согласен с ее несовершенством, – ответил Бояркин. – Я не знаю, как надо
готовить других специалистов, медиков, например, но уверен, что педагогов так штамповать
нельзя. У каждого учителя должен быть свой, хорошо осмысленный жизненный опыт, ведь
учитель должен представлять собой рабочий инструмент, который называется – личность. И
напрасно вы смеетесь, Ой, ну как вы не поймете, что если я своими руками построю,
например, дом, то мне это, как человеку, как учителю, даст куда больше, чем вся
студенческая жизнь.
Тюлин засмеялся.
– Я вот вообразил, – сказал он, – хороша методика подготовки. Вывалили, значит,
студенты в чисто поле и да-авай строить себе по хижине. Прелесть! Только что же они потом
будут преподавать? Устройство колуна? Как, по вашей теории, профессор, современная
система хороша хотя бы тем, что дает знания бедному студенту?
– И тут дыра. Например, четверокурсники, у которых я взял учебники, уже не помнят
того, что изучаем мы. В их опыт это не перешло. С хижинами, ты, конечно, посмешил, но
ведь я хотел сказать, что для делания педагогов необходим особый образ жизни,
наполненный не только активным познанием, но и активным личностным накоплением;
видимо, для полноценного образования нужно не только сразу же задействовать новые
знания в мыслительный процесс, как я думал раньше, но и тут же обращать в дело… Короче
говоря, истина где-то здесь… в труде… В какой-то новой системе, еще не существующей
сегодня.
– И как ты не поймешь, что, покинув институт, ты просто погрязнешь, – с грустью
мудреца произнес Тюлин. – У тебя появятся новые, очевидно, более суетные интересы и
заботы.
– Погрязну? Конечно, другая обстановка, тем более рабочая, меня изменит, но этого-то
я и хочу.
– Ну, а конкретно-то, как ты думаешь жить? – настойчиво спросил Мучагин.
– Буду работать на заводе. Общаться с людьми, думать и читать. Читать, конечно,
меньше, но уж зато так, чтобы воздух над головой светился. Если придут новые заботы –
пусть. Значит, они важнее. Вообще буду интересоваться тем, о чем спрашивает жизнь. Она
обычно у каждого спрашивает что-либо индивидуально. Мне в последнее время она задает в
основном вопросы с педагогическим уклоном. Надеюсь, так будет и дальше.
– Ну и ну-у, – протянул Тюлин.– Христос-спаситель с нимбом над головой. А как же
быть нам дуракам несчастным? Ты позволишь нам до твоего второго пришествия
попредовать неправильно? Да ты оригинал, однако! – воскликнул он, словно это была
неожиданная догадка.
– Да не дури ты, в
