style="font-size:15px;"> квартире, её не обнаружили или не придали значения, ровно потому, что лежала она на
самом видном месте в незапертом комоде. Я решил позвонить ей через Skype, чтобы
никак не определяться, хотя цели моего звонка для меня так и оставались не ясны.
Трубку подняли на пятом гудке:
– Это Тоня.
– Добрый вечер. Я – Никита, мы не знакомы. Могу я поинтересоваться, оставляли ли
Вы в последнее время номер своего мобильного телефона кому-нибудь?
– Что это за вопрос? Я оставляю мобильный телефон достаточно часто, если считаю
это необходимым.
– Суть в том, что человек, которому Вы два-три дня назад оставили телефон, погиб. Я
не уверен, знает ли кто-то об этом кроме меня, но я посчитал необходимым позвонить Вам
только потому, что это единственный контакт, которым я могу воспользоваться, чтобы
как-то оповестить близких ему людей.
13
– У вас с собой эта бумажка?
– Да, какой-то огрызок. Могу переслать прям сейчас.
– Давайте встретимся. Завтра.
НАЧАЛО
Несмотря на то, что я упорно хотел весь вечер «не замечать бардак», а также
игнорировать мысли, связанные с предшествующими этому бардаку обстоятельствами, у
меня это не получилось. Я сдался и принялся наводить хоть какое-то подобие порядка,
попутно пригласив на завтра горничную. Связан ли визит этих господ и обыск в моей
квартире с тем молодым человеком, обнаруженным мной здесь и особенно с моим
способом удаления его тела отсюда? Мне вдруг пришло осознание всей нелепости моих
действий, если не сказать хуже – преступности оных. Однако что сделано – то сделано, а
мне ещё надо позаботиться о своём будущем. Не хватало только таскаться по всяким
судам из-за подброшенного мне трупа. Они там, гляди, ещё и убийство на меня повесят. Я
же иногда как затворник живу, алиби может никакого не оказаться. С одной стороны, вся
эта ситуация меня безмерно напрягала, ну какое право такие события имеют случаться со
мной? С другой стороны, именно различные непредвиденные, если не сказать, нелепые и
загадочные события мне всегда нравились. Есть ли страх? Я не выношу физическую боль,
лишь это меня пугает. Если бы мне клятвенно пообещали, что никакой расправы не будет,
я буду жить неважно сколько и умру мгновенно – тогда я готов и на большее вплоть до
лишения свободы. Наша свобода – внутри нас, а не в месте нашего физического
присутствия. Я знаю многих людей, несвободных на свободе, и мне искренне жаль их.
Хотя, какое я имею право жалеть кого-либо? Скорее так: мне было бы жаль себя на их
месте. Но у меня-то как раз всё по-другому. Я, признаться, и переехал-то сюда на месяц,
чтобы
