меньше может, чем у вас. У нас же вредное производство. И мы единственные в России эту херню производим. Это они рабочим платят копейки. А сами гребут тысячами. И в зеленых.
– А вы, сколько получаете? – спрашиваю я.
– Пятнадцать тысяч. Да за вредность доплачивают. Ну, правда, у нас отпуск сорок пять дней, и санаторные путевки бесплатно дают. Тут ничего не скажешь. Ну а сами получают по две, по три тысячи долларов. Это начальник цеха. А руководство – те гребут лопатой. И никуда не денешься. Другой работы здесь нет. Этой не нарадуемся. А что вредность – так бог с ней, с вредностью, может и пронесет. Мы ко всему привычные.
– Знаешь, маманя, – донесся с кухни голос Альки. – Перестань сводничеством заниматься.
Наталья Сергеевна подняла ко мне лицо и сказала негромко:
– Не нравится ей. Я же ей не о бомже говорю, а о положительном человеке. Ведь просто обидно за вас. Девки на загляденье, а не замужем. Нельзя же так. Пусть у вас и зарплата хорошая, и обеспечены вы, и работа серьезная. Но не должна женщина без мужчины. Не должна. Я на себе это почувствовала. Мне чуть за пятьдесят, а что и кто я? Да никто. Единственная радость – Алька, да внучка. Выходить сейчас замуж поздно. Моего возраста мужики или женаты, или пьющие. Сходиться с человеком на всю жизнь надо молодыми.
Я закончила работу. Еще раз проверила со всех сторон, как уложены волосы. Причесала легкими штрихами и сбоку и сзади.
– Челочку сделать?
– Да не надо ничего. Все вроде великолепно. Хорошо это у тебя получается. Мастер, да и только. Тебе бы не нефтью торговать, а салон организовать. От клиентов отбою бы не было.
Наталья Сергеевна встала, повертелась перед зеркалом в прихожей, перед зеркалом у гардероба. Повернулась опять ко мне:
– С меня причитается, герр мастер.
Вообще-то и у меня самой бродят эти мысли – создать небольшой салон. Но я этим ни с кем никогда не делилась и боюсь даже вслух говорить. Я и на этот раз ничего не сказала.
Мы стали собираться на горку. Снаряжение у нас самое простейшее – санки. Одни санки у Леночки и вторые у Степки. У Альки были слаломные лыжи, она же здесь выросла и хорошо каталась. Каждый сезон она ездила в Куршавель на две недели. Ну а я на лыжах в жизни не стояла. Лыжные спортивные костюмы у нас великолепны. Погода была нормальная – мороз где-то градусов восемь и солнце нет-нет да и появляется из-за туч. Мы вышли за калитку и тут за нами появилась Наталья Сергеевна. В спортивном костюме, который очень даже неплохо на ней сидел.
– И я с вами, – радостно улыбалась она. – Молодость вспомнила. Я в молодости очень даже неплохо на лыжах каталась. Я же здесь выросла. А замуж вышла и лыжи забросила. За мной, молодежь, – и она с ребятами пошла вперед.
Алька, глядя на нее с улыбкой, повернулась ко мне.
– Неспроста она идет с нами. Что-то задумала, вот увидишь.
– Да ладно тебе… Ты все время ее в чем-то подозреваешь.
– Вот увидишь.
Алька
