– по прошествии лет все тайны теряют свою актуальность и перестают быть тайнами. Помните, всё тайное становится явным. Рискните, а? – уговаривал хитрец слуга.
Ему не терпелось узнать все подробности. Он обожал читать романы о любви. Вот и сейчас выглядел капризным ребёнком, надоедая Цезаре.
– Я никогда не забуду, – продолжал он, – как Ваш батюшка глядел на Вашу матушку с такой нежностью, с таким обожанием, которую словами передать невозможно. А как он держал в своих ладонях её тонкую кисть. Поэма! – в Пауло погибал настоящий поэт. Он, дожив до солидного возраста, не разучился видеть и чувствовать прекрасное. И заявлять об этом он тоже не разучился. Вот и сейчас донимал Цезаре. Грань между ними давно стёрлась. Пауло относился к Цезаре как к старинному другу, а не как к своему господину. Цезаре принимал это отношение как должное. Они давно сроднились.
– Цезаре, скажите, а почему Вы до сих пор не поделились с потомками этим неповторимым, трогательным романом? – приставал он.
Почему бы Вам не приоткрыть завесу семейной тайны? Думается мне, это было бы нечто выдающееся. Возможно, лучшее из написанного Вами ранее, – размышлял Пауло, жестикулируя, располагая Цезаре к разговору.
– Да, ты прав, мой друг, – ответил Цезаре, размышляя.
Пора, действительно, пора. Настало время и об этом поведать миру. Всё полагал, время ждёт. Надо, надо, – соглашался Цезаре.
А годы уходили, улетали…
Цезаре уже не ощущал себя юношей, молодым человеком. Однако, дожив до преклонных лет, нажив усталость и болезни, желание полениться, покапризничать, в глубине души оставался прежним возвышенным Цезаре Дель Монти, каким воспитали его родители.
Болтаясь в карете, по размытым дождём, и ухабистым дорогам, он то, дремля, то, бодрствуя, окунался с головой в воспоминания.
А они, заполучив его, чередой проносились в уставшем мозге, уводя за собой, увлекая в далёкое странствие, поглощая его внимание, притупляя бдительность и реакции на окружающую действительность. Цезаре не любил осеннюю сырость, его изводил ревматизм, и он промерзал в карете, пока они добирались до пункта назначения.
Старый заботливый слуга прихватил из дома тёплый плед. Не мешая господину, дабы не отвлекать Цезаре от внутреннего монолога, он набросил на него плед, укутав со всех сторон. Цезаре даже не отреагировал. Он привык к заботам слуги.
Согревшись, Цезаре предался сладостным грёзам. А старый слуга, тихо бурча себе под нос, напутствовал своего господина на сон грядущий.
Впечатление на всю жизнь
В шестилетнем возрасте Цезаре впервые вывели в свет. И это был театр.
Дело в том, что в феврале 1816 года шла премьерная постановка оперы Джоаккино Россини «Севильский цирюльник». Рауль с Шурочкой (родители Цезаре) отправились на премьеру и взяли с собой Цезаре. Событие для ребёнка шести лет неординарное. Шурочка накануне провела беседу с Цезаре, морально подготовив его к предстоящему
