Системе нет ничего лишнего, в ней все идеально устроено. Таким, как мы, там не место! – сказал старик Энди, продолжая начатый до моего прихода спор.
В сущности, чем еще заниматься, сидя в пещере во время шторма?
– Хочешь пить? – внезапно пихнул меня в плечо Эрроу.
Я обернулся к нему. Он внимательно осмотрел меня своим пронзительным взглядом.
– Давай, – кивнул я.
Эрроу мой ученик. Он тот еще слюнтяй с вечной тоской в глазах. Присоединился к нам примерно год назад в возрасте двадцати лет. Все, кто попадает в Эль-Пасо, проходят школу выживания. Я взялся за него и обучил рыбалке, охоте, добыче огня, бритью ножом, плетению одежды и прочим премудростям жизни. Правда, он по-прежнему носил свои шмотки. Не знаю, сколько уж вещей он с собой прихватил, но запасы его не кончались. Нет бы поделиться со мной…
– Откуда ты такой пришел? Добывал руду? – усмехнулся он, когда я начал жадно поглощать кокосовое молоко. – Даже волосы почернели, как смола!
Я не ответил. Только теперь ощутив, насколько сильно измотан, я молча вернул ему скорлупу кокоса и поудобнее сел, облокотившись о стену. Как на зло разыгрался шторм и приходилось отсиживаться в пещере вместе со всеми. Если бы не это обстоятельство, вряд ли бы кто-то меня сегодня увидел. Я начал отматывать грязную повязку со своего бедра. Ткань будто приросла к коже, и попытки отодрать ее вызывали мгновенную боль. Я молча корчился, продолжая избавляться от прилипшей материи. Наконец, когда получилось удалить последний слой, мне открылась неприятная картина. Пропасть на коже заполняла пространство между расползшимися в разные стороны краями рваной раны. «Будет новый шрам», – подумал я, разглядывая ее.
– На воле я был одним из лучших. Эти сволочи совершили ошибку, избавившись от меня, – громко произнес Эрроу. Его голос звучал уверенно и даже несколько заносчиво.
– Нет, дружок. Если бы от тебя была польза Системе, ты бы находился на свободе, а не в тюрьме. От нас ведь ничего не зависит, – не поднимая головы от своей работы, пробурчал старый Энди. Некоторые заключенные, как правило, самые старшие, не использовали тюремные прозвища, предпочитая настоящие имена.
Энди сидел, сурово нахмурив брови, и мастерил что-то из рыбьей кости. Густая борода и усы почти полностью скрывали его лицо, только вокруг глаз, носа и на лбу можно было разглядеть участки кожи, изъеденной морщинами. Собеседники продолжали о чем-то спорить, но я поймал себя на том, что потерял нить разговора, наблюдая за ловкими пальцами старого заключенного. Он нанизывал кости на тонкую нить, в полутьме его ожерелье походило на зубы мифического чудовища. За умение мастерски вытесывать фигурки и украшения его прозвали ювелиром. В ход шли глина, камни, древесина, медь, кости животных и все, что только попадалось ему под руку.
Энди здесь главный – старик прожил в Эль-Пасо дольше всех. Он отличный охотник. Я многое перенял у него и научился смотреть на джунгли глазами опытного дикаря. Вдруг он поднял голову
