действительно показалось из-под земли.
– Товарищ командир! – закричал Причитайло, появившись прямо перед этим лицом с трофейным брандспойтом. – Мы подключились! Сейчас Хабибулин будет врубать!
– Та врубайте уже, черт бы вас всех побрал! – скомандовал командир. – Дом я не потушил. Так хоть физиономию вымою!
И тут Хабибулин, как видно, «врубил». Бесконечный брезентовый шланг надулся, как огромный питон. Но из брандспойта ничего не потекло. Зато из миллиона прорех, образовавшихся на сгибах этого шланга от многолетнего лежания без дела, в вечернее небо Слободки брызнули миллионы фонтанов. И засверкали в лучах заходящего солнца. И покатилась от смеха Слободка аж от суконной фабрики и до психбольницы включительно. Потому что всем, в том числе и хозяевам сгоревшего дома, было абсолютно не жаль эту несчастную развалюху. Все понимали, что самое страшное в жизни, то есть война, окончившаяся совсем недавно, уже позади, а впереди только хорошее: красивые новые дома, красивая новая жизнь… И единственная беда, омрачавшая чистые сердца слободчан, состояла лишь в том, что за несколько месяцев до описанных выше событий умер великий вождь всех людей, лучший друг всех пожарников Иосиф Виссарионович Сталин.
И вот я думаю: это же как должен был перевернуться мир за какие-то там пятьдесят лет, прошедшие с той поры, если кончина такого вождя уже почти никого не печалит, а хороший пожар на Слободке – почти никого не радует…
Детство наше золотое
Когда я впервые увидел мир, он представлял из себя улицу Богатова на Пересыпи. Бесконечный дождь. Непролазная грязь. Подслеповатые домишки с фундаментами, выкрашенными черной краской. Город в калошах…
Я сидел в комнате на подоконнике и смотрел, как начинается наводнение. Вода за окном поднималась все выше и выше.
– Надо спасать самое дорогое, что у нас есть! – сказал мой папа моей маме. – Если прорубить отверстие в потолке, то мы еще успеем забросить на чердак наши партийные билеты.
Но тут дождь прекратился, и из окрестных домов стали выплывать местные жители на шифоньерах. В зеркальных дверцах шкафов празднично отражались голубые прорехи на сереньких небесах.
Из всего увиденного я сделал следующие выводы: мир – это ужасная дыра. Самое дорогое, что есть у человека в жизни, – это партийный билет. А самое красивое, что в ней можно увидеть, – это шифоньер с зеркальной дверцей.
Провал в памяти года на четыре.
Мама провожает папу на работу. Заботливо поправляет ему галстук. Чистит щеткой пиджак.
– Тебе не жена нужна, а нянька, – нежно говорит она папе.
– Правильно! – радостно кричу я маме. – Вот и нянька ему это говорит, когда тебя дома нету. Не жена, говорит, тебе нужна, а я!..
Входит моя восемнадцатилетняя нянька. Папа дает мне по шее.
Опять провал на какое-то время.
Мне уже лет пять с половиной. А может, и шесть. Мы вдвоем с нянькой
