в плен и поглотила вездесущая пыль. Однако в этой серости четкими отпечатками распространялась цепочка следов, по линии рисунка, несомненно, принадлежащих одному и тому же человеку.
Между зубчатым валом и шестернею Элен разглядела вставленный кем-то черный камень, который заблокировал движение всего механизма. Подойдя ближе, ей удалось разглядеть выдолбленные на камне странные письмена. Очевидно, это было заклинание, которое нес в себе камень размером с футбольный мяч, но приплюснутый по форме. Чтобы подойти к нему, нужно было прежде разобраться с паутиной, сильно затрудняющей передвижение по комнате. Этим и занялась девушка, усердно срывая со всех деталей противную липкую гадость, отвоевывая шаг за шагом пространство и борясь с болью в руке и с омерзением от соприкосновений с вязкими тенетами.
Увлеченная уборкой, она и не заметила появления того, кто натворил весь этот беспорядок, колдун стоял у нее за спиной и уже направлял на нее свою трость.
–Обернись, Эления! Встреть смерть лицом. Я тебя предупреждал! Ты поплатишься за свое вмешательство в мои творения.
Девушка вздрогнула и резко обернулась на хриплый голос. В полумраке свет пробивался лишь с входа в комнатку, и колдун, стоявший в просвете, казался еще больше и страшнее. Кожа его лица отливала в землистый цвет и потрескалась, как если бы была сделана из глины. Глаза горели жутким зеленым огнем, а из раскрытого рта-пасти вырывался хрип вперемешку с паром, в помещении вдруг образовался холод, источавший отвратительный запах гнили и разложения.
Раздался тихий щелчок и из трости на конце выскочил тонкий заостренный клинок. Чародей сделал резкий выпад вперед и попытался проткнуть Элен острием, но та вовремя отскочила, тогда Люцианус повторил атаку. Вскрикивая и уворачиваясь от новых выпадов, молниеносных и бесшумных, девушка искала укрытие за многочисленными шестернями, а жало клинка мелькало со стремительной скоростью, едва не достигая цели. Колдун в бешеной одержимости сократил расстояние и глубже тыкал тростью между элементами механизма в надежде зацепить свою жертву.
И вот в определенный момент, толи из страха, а толи инстинктивно защищаясь, Элен удалось ухватить одной рукой черную перчатку негодяя, крепко сжимавшую набалдашник, а другой рукой она вцепилась чуть пониже за саму трость. Такого Люцианус не ожидал, и когда девушка с криком рванула трость на себя, то не смог удержать гладкую рукоять в пальцах и слегка покачнулся.
В ее руках трость перестала излучать свет, побелела и стала намного легче, а клинок отвалился и рассыпался в прах. Колдун, закричал от ужаса и боли – рука, только что державшая трость, стала трескаться и рассыпаться; не смея приблизиться и выставляя вперед осыпающиеся руки, ища защиты, он пятился в темный угол и вжался в него, не переставая орать.
– То, что надо! – Воскликнула Элен и сильным ударом выбила камень из тисков шестерни и вала, словно это был не камень,
