меньше часа я полз по склону. Сделал Ромм заключение, выходя из невольных размышлений и пытаясь вспомнить цифры хронометра, которые были на панели управления шнекохода, когда он выводил его из шлюза ангара.
Он вновь пробежался взглядом по панели управления и найдя клавишу с пиктограммой связи, вжал её – перед ним вспыхнула небольшая зеленовато-синяя голограмма, подёрнутая рябью. Голограмма была пустой. Ромм ещё раз пробежал взглядом по панели управления, но никаких других клавиш, ассоциировавшихся со связью увидеть не удалось. Ткнув пальцем в туже клавишу, отключая связь, он уставился в экран радара – его зелёноватое поле было совершенно пусто и если можно было судить по его сетке, впереди, на расстоянии семидесяти тысяч метров никаких рукотворных строений не было.
Захотелось пить.
Скафандры были оборудованы специальной нишей, куда вставлялась баночка с тоником, затем ниша герметизировалась и специальная система позволяла пить. Когда баночка опустошалась, система разгерметизировалась и пустая баночка выбрасывалась. Потери воздуха от этих процедур были невелики, не больше пары вздохов.
Достав баночку, Ромм сунул её в нишу скафандра и загерметизировав, принялся неторопливо пить, одновременно взявшись за рычаги управления шнекохода и чуть вжав акселератор – транспортное средство, неторопливо набирая ход, поползло в красно-коричневую пустыню.
По песку шнекоход шёл безо всякой тряски и Ромм вжав акселератор до максимума, зафиксировал его и направив шнекоход на блёстки у горизонта, откинулся в кресле.
Тоник был выпит. Напряжение ночного спуска по горному склону ушло. Несмотря на максимальную мощность движителя шнекоход, всё же, был нетороплив. Монотонно скользящий за лобовым стеклом, уже жёлто-коричневый, песок, от поднявшейся выше и перекрасившейся в жёлтый цвет Сетры, навевал покой и сон. Ромм поёрзал, устраиваясь поудобнее, насколько это было возможно в этом жёстком кресле и сомкнул веки.
***
Ромм вздрогнул и открыл глаза. Было сумеречно. Громкое, монотонное шуршание, идущее со всех сторон, заставило его невольно вжать голову в плечи и осторожно покрутить головой. Несомненно – это был тот же шнекоход и он сидел в том же неудобном кресле. Шнекоход двигался, но его вибрация была гораздо сильнее, нежели прежде и однозначно, снаружи был день, но по стеклам скользили какие-то бесконечные красные полосы, сделав видимость почти нулевой.
Проклятье! Лицо Ромма исказилось гримасой досады. Песчаная буря. Ну и ну! Сколько же я проспал? Он приподнял левую руку. Чёрт! Опустив руку, он перевёл взгляд на хронометр панели управления, пытаясь вспомнить, какие цифры отображались на нём до сна. Если перевести во время Затры… Он наморщил лоб, подсчитывая. То проспал я около двух с половиной часов. Навряд ли на Орс другие временные отрезки, лишь сутки на четыре часа короче и потому не стоит пыхтеть, пересчитывая их. Сделал он заключение.
Хотелось пить. Он
