не означает, что это в принципе невозможно? И представь ситуацию, что было бы, если б родители, по каким-то причинам утратившие свои способности к прямохождению, и забывшие об этих способностях вовсе, всячески вдалбливали своим детям, что прямохождение невозможно, и что передвигаться следует только на четвереньках. Ведь дети так бы и стали ползать на четвереньках, а потом, конечно же, обучили бы этому своих детей и так далее, так далее, так далее. Как следующий шаг, они потом придумали бы кучу приспособлений, которые могут компенсировать им некоторое неудобство этой позы, и чем больше таких приспособлений, тем меньше у них оставалось бы шансов научиться ходить прямо!
Пилот: Ну да, зачем им ходить прямо, если им, и ползая на карачках, замечательно живётся.
Штурман: Правильно! А теперь снова обрати внимание на людей и их, так называемые, технические достижения.
Пилот (задумчиво): Суррогаты. Кругом одни лишь суррогаты естественных возможностей.
Глава 13. Люди, такие люди
Пилоту не спится. Ворочается с боку на бок, но сон не идёт.
Пилот мысленно, «тихо»: Штурман, а штурман.
Отзыва не последовало.
Пилот мысленно «вопит»: Штурман!!!!!
Штурман: И незачем так орать, я и в первый раз всё прекрасно слышал!
Пилот: А чего тогда не отвечаешь?
Штурман (улыбаясь): Да, хотел затаиться, думал, вдруг прокатит. Не прокатило. Чего хотела то, говори?
Пилот: Да не знаю я, чего хочу. Не спится чего-то, давай поговорим?
Штурман: Вот те раз! Ей, видите ли, не спится, значит и все не должны, какой эгоизм!
Пилот (извиняющимся тоном): Я не знала, что ты спишь, извини.
Штурман (весело): Шучу я, шучу. Штурман никогда не спит! Он всегда бодр и всегда на своём посту! Так о чём будем говорить?
Пилот: Да, я вот всё думаю, а почему всё же мы просто не скажем людям всё прямо? Всё у нас как-то втихаря делается, разве хорошие дела делаются втихаря?
Штурман: И что ты предлагаешь? Выйти прямо в народ и сказать что?
Пилот: Всё как есть и рассказать, показать.
Штурман: Ага, рассказать, показать. И что после этого изменится?
Пилот: Как что! Люди увидят новые возможности и всё изменится.
Штурман (иронично): Вот наивняк! Как вот увидят, услышат и ВСЁ само собой вдруг да изменится?
Пилот: А что, нет?
Штурман: А что, да? Думаешь никогда, никогда не пробовали? Да ведь ты сама ж… Штурман осёкся. Ай, ладно! Мы с тобой уже об этом говорили. Ты прекрасно знаешь, что люди всё время стонут: Дайте нам то, дайте нам это, и вот когда вы нам всё дадите, то мы будем, наконец, счастливы! А что на поверку выходит?
Вот вспомни, ведь раньше
