преуспевающих учеников и на прочих культурных мероприятиях.
Валерка был крайне обходителен с противоположным полом и никогда не позволял девочкам таскать тяжёлые вещи или самостоятельно передвигать парты в кабинете. А крайне низкая успеваемость и практически абсолютная безучастность почти на всех уроках бесследно пропадала во время русского или литературы. Он был вовсе не равнодушен ко многим произведениям отечественных авторов и проявлял большую активность во время обсуждения героев и сюжета. По литературе он имел твёрдую пятёрку с третьего класса – с того самого момента, как увлёкся ею.
Что касается русского языка, то, как и по многим другим предметам, Валерка почти никогда не выполнял домашнего задания, за что успел получить уже не одну двойку. Но на уроках он внимательно слушал правила орфографии, что позволяло ему писать все диктанты и изложения ничуть не хуже наших отличников. Сам он так объяснял свою позицию: «Каждый обязан знать и любить родной язык. Ты можешь мечтать стать лётчиком или художником, водителем или писателем, врачом или бандитом, но ты не имеешь права быть неграмотным – это неуважение к себе, к своим корням, к своей Родине». И надо признать, он следовал своим принципам и старался быть грамотным, впитывая в себя всё, что объясняли на уроках русского языка.
Мы, как и все, уважали Валерку и состояли с ним в тесных дружеских отношениях. Идея приобщить его к нашей операции показалась мне весьма разумной.
– Хорошо, – сказал я, – переговорим с ним на следующей перемене.
Закончив обед, мы отправились на четвёртый урок. До физкультуры нам оставалось отсидеть ещё два. На следующей перемене мы нашли Валерку рисовавшим какие-то линии мелом на стене в коридоре. Мы подошли к нему.
– Валера, как насчёт небольшого похода? – сказал я ему.
– Привет, ребята. Что за поход?
– Хотим завтра с утра пойти. На три дня. Хочешь с нами?
– Завтра пятница – учебный день вроде как. Прогулять хотите?
– Да, – в разговор вмешался Ваня.
– Хотим. И палатку взять из школы хотим, – добавил я.
Валера улыбнулся. Было видно, что идея его завлекла. Затем он задумчиво посмотрел в окно и сказал:
– Палатку навряд ли разрешат взять.
– Можно самим взять, – пояснил я.
Валера улыбнулся ещё сильнее прежнего. Казалось, он ждал такого ответа, словно по лицам нашим догадался, что мы хотели украсть палатку, и, лишь чтобы подтвердить свою догадку, сказал, что нам не разрешат её взять.
На какой-то миг он устремил свою угловатую улыбку в окно, затем принял более строгий вид и повернулся к нам.
Не выказывая любопытства, он спросил:
– А как палатку брать собираетесь? План есть?
Я пояснил ему наш план, и тотчас прозвенел звонок на следующий урок. Это был последний урок перед физкультурой. Близился
